Дневник Алексайо

– Я никогда не отпущу тебя, Гликерия. Ты не упадешь, – Алексайо улыбнулась, они полетели.

Алексайо стояла на тускло сияющем мече и парила на нем. Они стремительно снижались. Гликерия судорожно вздохнула, ощущая едва заметный аромат клубники и кедра.

?--???--?

«Мое зрение становится всё хуже. Сегодня я перестала видеть во время игры с сестрёнкой. Элен сильно напугалась и расплакалась, но мама её успокоила уже. С помощью мамы, я смогла вновь видеть, но теперь мое зрение не постоянно. Мама слишком сложно объяснила, но я поняла. Я могу видеть только если направляю магию в глаза, но если слишком сильно, то глаза будут болеть, если слишком мало, то не получится видеть. Но чр чрезум чрезмерное упату употро употребление магии вредит моим глазам и может навредить их. Так что я буду учится жить как со зрением, так и без. Звучит интересно.»

Все молчали.

– Я никогда об этом не знала, – рассеянно сказала Элен, поджимая губы.

Филон постучал по подбородку и поднял палец вверх:

– Если ты читаешь дневник нашей старшей сестры, то значит, папа точно об этом знал. Может, они не хотели нас этим тревожить?

Гликерия обеспокоенно спросила:

– А господин Лорс помнит Алексайо?

Элен пожала плечами, легко признавая, что она не думала об этом спросить. Элен продолжила чтиво, слегка посмеиваясь.

«Я ударилась о стенку и теперь у меня красный лоб. Элен нашла это забавным.

–

Я нашла себе друзей! Это случилось очень внезапно! Я и Теодор о бог ты мой я не упоминала Теодора!…»

– Так значит первым другом был Теодор? – удивленно произнес Лука.

Теодор поднял вверх булочку, которую ел с самым самодовольным видом, который только мог сделать. Гликерия едва сдерживала смех, от их поведения. Маргарет издала смешок, находя поведение друзей забавным. Пандор же отметил, что они так и не повзрослели. Кашлянув, Элен продолжила как ни в чем не бывало.

«…Он мой друг, мне было а.. Мама говорит мне было 4, когда мы с ним познакомились. Мама пошла на скучную взрослую встречу с кузнецом и там я познакомилась с ним. Мы стали корешами, как корни деревьев, уаххазхахаха. Какие-то ребята посчитали забавным окружить мальчика, поэтому их окружили я и Теодор! Это была эпическая битва! У нас даже появились боевые ранения! И мне выбили зуб! Но он и так собирался выпасть, не страшно. Но такого моя детская э… гордость стерпеть не смогла. Потому как славная малая я отомстила и выбила зубы им! Думаю, Пандор прав. Я такая крутая.»

– О нет, я стал той самой дамой в беде! – Пандор в смущении застонал в ладони.

Он даже не помнил этот момент. Теодор же стрелял на него взглядом и Пандор надеялся, что его уши не покраснели, от того, как сильно они горели.

«..Пандор познакомил нас с Лукой. А Лука познакомил нас с Маргарет, а Маргарет познакомила нас с Гликерией… Очень запутано и сложно. И это произошло за два дня! Мой детский крутой мозг не выдержит! Элен кажется обиделась на меня. Может ли ребёнок так часто кидать в меня злобные взгляды? »

Филон громко засмеялся, на его глазах выступили слезы. Он не мог перестать смеются, его смех подхватила Маргарет и Пандор, Лука же покраснел, отчаянно пытаясь сдержать смех. Гликерия напряженно смотрела на Элен, явно пытались представить, как всё это выглядело.

– Я не знал… Что ты… В детстве была очень вредной, – едва сказал Филон.

Элен отказывалась на кого-то смотреть. Она прикрыла рукой глаза, её щеки потеплели. Она не знала, смеяться ей или плакать от тоски. Все успокоились и когда они вновь посмотрели на неё, Элен увидела в их глазах веру в то, что она читала. Та беззаботность, та жизнь и стремление, которое в последний раз она видела в более молодых версиях, вернулась.

«Как понять, что сестренке понравился виноград? Она его съела, но выплюнула в меня косточки… Злая маленькая виноградинка! Когда я стану большой, очень большой и она будет как я буду всегда её так называть, но не скажу причину, если она забудет! Ухазхахах! Я такая умная!»

– Злой виноград? – Филон улыбнулся и вспомнив, растерянно поинтересовался. – А картофель кто?

– Алексайо.

«Гликерия такая застенчивая. :/

–

Она почему-то всё время пугается, когда я подхожу к ней и отзывается смотреть на меня, начинает заикаться. Когда я спросила у всех страшная ли я, то только Теодор сказал, что да. А то, что говорит Теодор не считается. Я запуталась.»

Гликерия прикрыла ладонями лицо, а Теодор наигранно оскорблённо смотрел на дневник в руках Элен.

«Смотреть как Маргарет пытается быть как аристократы высокомерной очень смешно. Мы сделали голосование, когда она научится. Я думаю, что уже к 8-ми годам. (Мне, Теодору и Луке шесть, а всем по пять) Гликерия сказала, что к десяти, Теодор решил проголосовать за меня, Лука сказал, что он будет принимать ставки и сам ставить отказался, а Маргарет сказала, что к 6-ти лет сможет.»

Филон обратился ко всем присутствующим:

– Кто выиграл?

Пятерка переглянулась между собой. Теодор нахмурился, Лука почесал бровь, Пандор сделал невозмутимое лицо, Маргарет оставалась бесстрастной, а Гликерия задумавшийся. Фил глубокомысленно кивнул и улыбнувшись сказал:

– Ставлю на сестру.