Дневник Арти

— Как бы то ни было, но за годы совместной жизни она отреклась от всех подруг: с кем-то перестала общаться, видеться, кто-то с ней перестал общаться, когда ее звали на посиделки подруг. Она просто перестала поддерживать отношения с прежним кругом, решив, что добилась всего, чего хотела.

— Жизнь преподнесла ей жестокий урок…

— Я постоянно пыталась, по крайней мере на первых порах, проявлять к ней участие, быть рядом: звонила, приходила, слала то шутки разные, то уверения, что это не конец света, что она — еще молодая, еще найдет того, кто полюбит ее с любыми недостатками, что Максим просто оказался ее не достоин.

— Но все без толку?

— Да. Временами она немного оживала… Но ненадолго.

Домой супруги доехали без приключений. После плотного ужина (они запекли курочку в духовке) вечером Ната позвонила маме. Гоша смотрел со стороны, как меняется лицо жены. Пришлось взять себя в руки, чтобы не дергать ее за край платья и не пододвигать ухо к трубке.

— Ну, что там? — выстрелил он, как только она пожелала маме «спокойной ночи».

Ната смотрела на него растерянно, брови по очереди то поднимались, то опускались.

— Даже не знаю, как тебе сказать.

— Скажи, как есть!

— В общем, слушай. Мама рассказала такую удивительную историю, что в это невозможно поверить: Лиза не раз звонила ей и жаловалась, что за розетками кто-то шевелится по вечерам… то в одной комнате, то в другой. Будто бы черно-желтое существо показывалось оттуда и намеревалось ее слопать. Искры летели во всю сторону, пламя вырывалось… Папа с мамой пришли в тот же день, когда она звонила…

— И?

— И ничего не нашли. Все на своих местах. Розетки фирменные, турецкие. Меняли их лет пять назад. Еще рано, чтобы искрить. Никаких следов нигде. Ну, на всякий случай родители вызвали мастеров. Те пришли на другой день, что-то там пооткручивали, поколупали, но тоже ничего не нашли. Все в порядке и с розетками, и с проводкой. Ничего нигде. А Лиза потом еще звонила. Говорила, что чуть ли не плавятся обои под розеткой. Тогда-то она запаслась огнетушителями.

— Какой ужас.

— Да. А потом еще говорила, что боится выходить даже на лестничную клетку, так как то существо якобы преследует ее. И за пределами квартиры она в большой опасности.

— К врачам обращались? — робко спросил Гоша.

— Пока нет, — замялась Ната. — У родителей это было на уме, но никто не посмел… Решили обождать. Может, все пройдет?

За такими разговорами наступила ночь.

— Спокойной ночи! — пожелала Ната мужу.

Но Гоше не спалось. Он ворочался с боку на бок, крутился, кряхтел. Наконец, измученный, он заснул. Сон настиг его где-то во втором часу ночи. Супруга давно спала. В квартире было так тихо, как редко когда бывает.

Гоша увидел на занавеске мелькание теней, повернул глаза и… обнаружил, что идет в шеренге македонских воинов.

— Шагать в ногу! — крикнул дед Илай. — Мы подходим к той самой деревне!

И правда: прямо перед ними лежала греческая деревня. Но мрак накрыл ее: плотный дым от сожженных домов стелился низко, закрывая вид на далекие горы. Кое-где еще вырывалось пламя из разбитых окон и искореженных крыш. Первые дома являли собой жалкое зрелище: останки былых стен на усыпанном обломками фундаменте.

— Щиты наготове, копья наперевес! — скомандовал дед Илай.

Отряд из десяти человек (вместе с командующим фалангой) дружно выставил копья по направлению к ожидаемому противнику. Сделал это и Горян. Причем он поразился сам себе, насколько это вышло четко, слаженно, механически. Ни секунды на размышление!

Отряд успел пройти всего каких-то метров двадцать-тридцать, обходя разрушенные строения, как в хижине, из окон которой вырывалось пламя, показалась злобная морда какой-то твари.

На солнце нашла черная туча, дым щипал глаза, дышать становилось труднее, когда произошло нападение. Три бойца с того фланга, что примыкал к дому, отлетели будто игрушечные от удара.

— Сомкнуть ряд! Копья! — кричал дед Илай.

Горян не видел толком неприятеля. Щит, выставленный прямо на уровне корпуса, шлем, который, казалось, давил на голову всей тяжестью, дым и языки пламени — все смешалось! Чье-то толстое, пружинистое тело оббегало их сзади, выхватывая одного за другим из фаланги. Горян чувствовал, как по фаланге прошла нервная дрожь. Так бывает за секунду до неминуемого поражения. Предчувствие не обмануло: так и произошло. Неведомый зверь разбросал их одного за другим, не встретив сопротивления. Горян в числе последних почувствовал, как что-то цапнуло его за бок, прикрытый доспехами, и бросило в сторону. Он перелетел крышу ближайшего строения и рухнул на опрокинутые тюки.

Очнулся он от того, что жена шептала ему: «Тише, тише, это только сон». Он посмотрел: да, сквозь завесу ночи на него смотрели любящие глаза Наты, а не неведомого зверя. Пот проступил на лбу.

— Мне такое приснилось…

— Мне тоже! — шепнула она ему. — Только такое чудесное: я нашла раненого воина, смачивала тканью ему лоб, омывала ноги. Когда он очнулся, он так на меня смотрел, что я сразу поняла: передо мной — мой будущий муж!

Гоша прижался к груди Наты. Чувство умиротворения окутало его.