ДНЕВНИК БЕЛОЙ ОРХИДЕИ (Хроники рода Забини) (СИ)

Хватая ртом воздух, полуослепший от боли, Гарри откинулся на подушку. Не заметив, как начал разговаривать со своим вторым я, которое настойчиво отвергало все его благородные порывы, Поттер пытался доказать сам себе, что к смерти Диггори не имеет никакого отношения, да и с Квирреллом произошел несчастный случай. Он не убийца, а всего лишь защищал свою собственную жизнь, и это была самооборона. С Забини тоже все произошло случайно, итальянец сам нечаянно упал, ударился об край котла и обжег лицо кипящей кислотой. Гарри все настойчивее пытался убедить сам себя, что именно так все и произошло, и никаких улик в лаборатории не осталось, кроме следов, подтверждающих несчастный случай. Эти чужеродные мысли, словно змеи, заползающие в его сознание, на какое–то время успокоили, но вдруг гриффиндорец снова запаниковал, подумав о том, что кто–нибудь может найти истекающего кровью Забини и тот обо всем расскажет. Сердце снова бешено застучало в груди. Гриффиндорец покрылся липким потом и нервно сглотнул, с трудом сдерживая подступившую тошноту. У Гарри возникло отвратительное ощущение, что все его внутренности плавятся. Поттер застонал и начал тереть шрам, который весь этот вечер причинял ему нестерпимую боль, и вдруг он подумал о том, что надо вернуться и завершить то, что не сделал – добить соперника, и тогда уже никто ни о чем не догадается. И эта мысль показалась Поттеру очень правильной и логичной. Его все еще била нервная дрожь, но он поднялся с кровати и потянулся за своей волшебной палочкой, как вдруг ужаснулся от того, о чем сейчас думает. Парень сильно провел обеими ладонями по лбу, словно пытаясь его разгладить, а затем схватился руками за голову, сжимая виски, и вдруг как спасение от этого наваждения пришла идея поставить защитный барьер от внешнего проникновения в его сознание. Максимально сосредоточившись, так, что на лбу и шее вздулись вены, Поттер постарался полностью очистить сознание, как когда–то учил его Снейп, и не допускать никаких посторонних мыслей. И вдруг все прошло. Он словно бы вышвырнул из своей головы какое–то дьявольское существо, которое нашептывало и внушало ему мысли об убийстве. Жуткое наваждение исчезло, головная боль немного ослабла, но он все еще потел и его трясло как в лихорадке. Снова подкатила тошнота и, не в силах ее сдержать, Гарри снова свесился с кровати. Его пару раз вырвало, но стало легче. Поттер, вытерев рот тыльной стороной ладони, снова лег на постель, и, уткнувшись лицом в подушку, заплакал. То, что он совершил, было чудовищно. В тот момент он превратился в зверя, в котором ничего, кроме агрессии и жажды крови не было. Парень, захлебываясь слезами, приходил в ужас от того, в какого монстра он превратился и что Волдеморт полностью взял контроль над его мыслями и может управлять им.

Гарри хотелось бежать к кому–нибудь и просить помощи, но он очень боялся расплаты за содеянное, боялся рассказать о том, что он сделал со слизеринцем. За нападение на студента, зверское избиение и изнасилование, его арестуют и будут судить, и Поттер понимал, что за такое злодеяние пощады не будет. Суд Уизенгамота отправил в Азкабан многих магов, которые под действием заклятия «Империус» совершали не такие кровавые преступления. Судьи были суровы и безжалостны, в чем Гарри уже мог убедиться, посетив в прошлом году дисциплинарное слушание. Они никогда не брали в расчет, что многие осужденные совершали преступления под влиянием чужой воли и под воздействием непростительного заклятия. И вряд ли судьи сжалятся над ним и учтут то обстоятельство, что он был не в себе, а одержим Темным Лордом. Его непременно отправят в Азкабан до конца дней, или приговорят к поцелую дементора, и никто не сможет его спасти и защитить, даже всемогущий Дамблдор – слишком страшное и жестокое преступление он совершил…