Дневник библиотекаря Хильдегарт

такую глупость, на такую чудовищную глупость...

Ангел продолжал читать.

— О Господь! - взмолился злодей. - Они не должны об этом знать! Я готов

покаяться! Просить прощения...

И злодей начал неистово прыгать на длани Господней, горько плача.

Внезапно им овладел стыд. Он кинулся в сторону, собираясь спрыгнуть с

Господнего мизинца. Но, быстро повернув свое запястье, Господь остановил

его; тогда он бросился к отверстию между большим и указательным пальцами,

но большой палец прижал его к ладони. А между тем Ангел все читал и читал,

а злодей метался взад и вперед по ладони, потом вдруг повернулся к нам

спиной и юркнул в рукав Господень.

Я ждал, что Господь выгонит его оттуда, но милость Божья беспредельна.

Ангел остановился.

— Все, - сказал он.

— Следующий, - ответил Бог, и, прежде чем Ангел успел назвать имя, на

ладони уже стояло обросшее волосами существо в грязных лохмотьях.

— Как! Разве ад в рукаве у Бога? - спросил мой сосед.

— А существует ли вообще ад? - спросил я, в свою очередь.

— Я все глаза, признаться, проглядел, - сказал он, стараясь рассмотреть

в просветах между ногами Ангелов, - но что-то нигде не вижу небесного

града.

— Ш-ш-ш, - прошептала, сердито нахмурившись, маленькая женщина,

стоявшая возле нас. - Послушайте, что поведает нам сей великий святой!

— Он был владыкой земли, а я был пророком Бога небесного, - вскричал

святой, - и, узрев меня, дивились смертные! Ибо я, Господи, познал всю

славу твоей райской обители. Мне наносили удары ножом, загоняли под ногти

лучины, сдирали полосами мясо со спины, но все муки, все терзания я с

радостью переносил во славу твою!

Бог улыбнулся.

— И под конец я пошел еле прикрытый лохмотьями, весь в язвах, и смрад

исходил от меня, но я объят был святым рвением.

У Гавриила вырвался смешок.

— И я лег у ворот тирана, - продолжал святой, - как некое знамение, как

живое чудо...

— Как некая мерзость, - промолвил Ангел и начал читать про святого, не

обращая внимания, что тот все твердил о жесточайших мучениях во славу

божью, которым он себя подвергал, чтобы обрести блаженство рая.

И представьте, все, что было написано в книге об этом святом, также

оказалось откровением и чудом.

Мне кажется, не прошло и десяти секунд, как святой, в свою очередь,

заметался на великой длани Господней. Не прошло и десяти секунд! И вот он

тоже завопил, слушая беспощадные разоблачения, и, подобно злодею, спасся

бегством под защиту рукава Господня. И нам дозволено было туда заглянуть.

Там, под сенью божьего милосердия, бок о бок, как братья, сидели эти два

существа, утратившие все свои иллюзии.

Туда же спасся бегством и я, когда пришел мой черед.

— А теперь, - промолвил Бог, вытряхивая нас из своего рукава на

планету, где нам суждено было жить, на планету, быстро вращавшуюся вокруг

своего солнца, сиявшего зелеными огнями Сириуса.

— Теперь, когда вы стали немного лучше понимать и меня, и друг друга...

попробуйте-ка снова.

Затем он и окружавшие его Ангелы повернулись и внезапно исчезли.

Исчез и престол.

Вокруг меня простиралась прекрасная страна, какая мне и во сне не

снилась: пустынная, суровая и чудесная. И меня окружали просветленные души

людей в новых, преображенных телах.

2007/03/03 Вавилонская библиотека

Рассказывают библиотечные бабушки

***

— .. Сидим в подсобке, карточки разбираем на новые поступления, и вдруг дверь распахивается настежь и врывается большой такой, знаете, мужчина. Как сейчас его помню: в галифе, в косоворотке, плечи из этой косоворотки так и прут, волосы торчком, лицо красное такое… очень характерное лицо. Врывается и начинает молча потрясать кулаками перед нашими лицами. Тут одна из сотрудниц вскакивает, всплёскивает руками и начинает извиняться. Говорит: «Да-да, простите, пожалуйста, что вы такое хотели взять? «Котрант д’ю?» А он посмотрел на неё так печально, да как грохнет кулаком по столу: «КОНТРЫ! УБЬЮ!»

***

— Всякие, конечно, попадались личности. Философов много приходило. Вот – один раз было. Приходит человек за книгой, а книги нет - все экземпляры на руках. Я ему: так и так, всё выдано, ничем не могу помочь. О-о-о… он так разъярился, покраснел, прямо до слёз… И кричит на меня: да вы что?! Да как вы смеете?! Да вы, вообще, знаете, кто я? Я ему: нет, говорю, не знаю. А он вдруг так сник, съёжился и говорит: и я тоже не знаю. Повернулся и пошёл к дверям. А мне так его жалко стало – не передать. Догоняю его и говорю: ну, раз такое дело, я сейчас сама съезжу в Столешников, в дальнее хранилище, там есть ещё один экземпляр. Я уж вам привезу. А он только рукой махнул и вышел.

***

— Я у неё спрашиваю: и что же, у вас, значит, нет ни мужа, ни детей? А она задумалась и отвечает: по-моему, нет. Вот она, интеллигенция-то – ни в чём не уверена, абсолютно…

***