Дневник библиотекаря Хильдегарт

Да и что им, собственно, выяснять-то? Между ними нет никаких отношений. Они всего-навсего не могут друг без друга жить. Не в фигуральном смысле, а в самом что ни на есть буквальном. Не могут, и всё тут. Их просто нет друг без друга, по отдельности они не существуют. Это не дружба и не любовь. А что-то такое, чему один Бог знает название. Может быть, то, что было между Адамом и Евой до тех пор, пока они не познакомились со змеем. То, что мы так упорно и безуспешно ищем в любых наших отношениях – родственных, любовных, дружеских, вражеских… Ищем – и не находим. И воем от тоски, и лезем на стенку, потому что не находим. А они нашли. По крайней мере, кто-то там нашёл – режиссёр ли, сценаристы ли, или актёры, понятия не имею. Одно ясно: нашли случайно, как Колумб нашёл Америку. Как подросток с любительским телескопом открывает новую звезду. Есть многое на свете, друг Гораций. И, между прочим, не так уж и плохо, что всё это где-то есть.

Я вылезла из кресла, тихо затворила за собой дверь и пошла на мост через Яузу. И, стоя на мосту, слушала чаек и колокольный звон, смотрела на Майн, на туман, на зелёные церковные шпили с петушками, выглядывающие из тумана, на пролетающие над головой тарелки из серебристого металла, и думала о том, что, может быть и нет, на фиг, никакой любви, а есть, как говорил старик Лир, только бедные, зелёные, бестолковые создания, карабкающиеся друг к другу через всякие дурацкие миры и вселенные и цепляющиеся друг за друга, как маленькие дети на льду, в попытке удержаться и не провалиться вниз. Говорят, что некоторым эта попытка всё-таки удаётся.

2008/10/12 Графы здесь завтракают, обедают и ужинают

До сих пор я думала, что пассаж Джерома Джерома про разговорники – ироническое преувеличение юмориста. Типа, гротеск. Теперь я вижу, что никаких преувеличений и гротесков. Даже наоборот. Судите сами.

Вот диалог покупателя и продавца. Видимо, достаточно типичный для того времени.

***

— Можете ли вы показать мн? полотняныя белыя и цветныя рубашки, воротникъ 39 сантиметровъ?

— Вотъ, это самыя лучшiя и тонкiя.

— Полотно ужасно грубо, это не голландское полотно

— Кто вамъ сказалъ, что оно голландское? Это ирландское полотно.

— Ахъ, вотъ какъ? Такъ это не рубашки? Это манто?

— Извините, да. Это манто. Все эти манто – парижскiя модели, между ними нетъ ни одного, сделанного въ Берлин?.

— Но вы сказали, что это не манто, а рубашки, голландское полотно?

— Да, но мода нын? д?лает ихъ совершенно скромными, на англиiскiй манеръ.

— Если у васъ лишь такiя вещи, то нечего съ вами говорить и тратить время; мы направляемся куда-либо въ другое м?сто и прямо пойдем к Х.!

— Я вамъ не показалъ сразу то, что у насъ им?ется самаго шикарнаго, потому что мн? показалось, что вы не были расположены давать большую ц?ну.

— Я не дамъ вамъ никакой ц?ны. Все, что вы мн? показывали – одинъ лишь рыночный товаръ!

— Какъ рыночный товаръ? Да это лучшее, что мы им?ем!

— Не спорю, очевидно, вы не им?ете ничего лучшаго, но это не то, что мн? нужно.

— Наш магазинъ изв?стенъ самому лучшему зд?шнему обществу, а вы говорите, что его товары совсем неважны.

— Вы полагаете, что им?ете д?ло с иностранцемъ, я знаю, дорогой, ваши шутки и уловки! Мн? нечего тутъ д?лать.

— Послушайт?, вы меня ругаете; можете не покупать, но вы не имеете права это д?лать!

— Полноте! Вы мн? надо?даете ц?лые полчаса вашими глупыми предложенiями, я вам повторяю 10 раз, что не хочу ничего покупать, но все-таки вы продолжаете; конечно, мое терп?ние лопнуло.

— Такъ убирайтесь къ чорту! А то я обращусь къ городовому, чтобы избавиться отъ вашей назойливости!

А вот – беседа двух знакомых, один из которых зашёл поздравить другого с юбилеем. Заметьте: оба простые, заурядные, ничем не примечательные люди.

***

— Извините меня, что я васъ безпокою въ такой раннiй и неурочный часъ, но я хотелъ быть однимъ изъ первыхъ, выражающихъ вамъ в эту годовщину самыя искреннiя пожелания!

— Благодарю тысячу разъ, вы поистине слишкомъ добры. Я чувствую себя совс?м странно сегодня.

— Да одаритъ васъ Провид?ние вс?ми благами сего мiра!

— Подойдите, чтобы я васъ обнялъ. Да, что бы тамъ ни говорили – все-таки деньги – одно изъ существенныхъ условiй челов?ческаго блаженства!

— Къ чему богатство, когда н?т здоровья?

— Вы правы. Во-первых и прежде всего н?т ничего абсолютно в?рного везд? и особенно у насъ. Все кажется подозрительнымъ, и къ тому же во многихъ отношенiяхъ. Исправенъ ли вашъ желудокъ?

— По обыкновенiю я склоненъ къ запорамъ, но съ утра меня слабитъ.

— Н?т ни мал?йшего сомн?ния, что тутъ д?ло в несваренiи. Я тоже чувствую, что есть что-то ненормальное во всем моемъ состоянии.

— Да, вы очень постар?ли съ т?хъ поръ, как я васъ вид?лъ. Состоялось ли вчера зас?данiе вашего тайнаго общества?

— Да, вс? члены присутствовали на немъ за исключениемъ моего брата. Что касается моего брата, то онъ не могъ пристутствовать на немъ, потому что въ прошлый вторникъ скончался.

— Благоволите принять выраженiе моего собол?знованiя въ несчастiи, которое постигло вашу семью.