Дневник библиотекаря Хильдегарт

2006/03/15 О немецкой аккуратности

На углу возле метро тётка в свалявшемся, как войлок, пуховом платке продавала всякое занятное старьё. Моя страсть к бессмысленным тратам радостно захихикала, крепко ухватила меня за рукав и потянула к ней.

— Почём у вас эта девочка с яичницей? – строго спросила я. Тётка и девочка с яичницей посмотрели на меня не особенно радушно. Ну, девочку-то я ещё могла понять. У неё и без меня была куча неприятностей. Она стояла со своей крошечной фарфоровой сковородкой в руке и мысленно чертыхалась, а у ног её расплывшимся жёлто-белым блином лежала фарфоровая глазунья.

— Вот эта фигурка? – деловито переспросила тётка. – Вообще я прошу восемьсот. Но можно торговаться.

— Ни фига себе! – возликовала я, отпихивая от себя притихшую Страсть К Бессмысленным Тратам. – Ну, вы даёте!

— А вы как думали? – обиделась тётка. – Это немецкая фигурка, дорогая. Антикварная вещь, можно сказать.

— Не может быть, - торжествующе усомнилась я. – Немецкие девочки никогда не роняют яичницу на пол. Они, даже если захотят уронить, не смогут – так уж они устроены.

На самом деле это неправда. На самом деле в Германии полным-полно девочек, способных каждое утро ронять на пол яичницу и пятнать ею национальную репутацию. Я знала, по меньшей мере, двух таких девочек. Это были моя квартирная хозяйка во Франкфурте и её домработница. Обеим было за шестьдесят. Домработница была могуча, яростна и порывиста, как валькирия. Она врывалась по утрам в квартиру, сияя и отдуваясь, и при виде её все глиняные горшочки и синие стеклянные вазочки на кухонных полках бледнели, менялись в лице и норовили отодвинуться вглубь. Она хватала тряпку, казавшуюся в её ручищах детским носовым платочком, и принималась со звоном и грохотом крушить всё, что попадалось ей под швабру. Иногда она приходила вечером, чтобы уничтожить то, что по недосмотру оставила в живых утром. Потом она садилась за стол, утирала пол, наливала себе минеральной воды в пивную кружку и принималась ждать хозяйку, чтобы дать ей отчёт о проделанных за день разрушениях. Сидя у себя в комнате за учебниками, я слышала, как за дверью гудит её успокоительный рокочущий бас:

— Мне очень жаль, что так получилось с этой вазой, фрау Лёв. Нет, в самом деле – мне очень, очень неловко. Но я вам всё возмещу. Хотите, я куплю вам такую же?

И снисходительный смешок фрау Лёв в ответ:

— Бросьте. Подумаешь, несчастье – разбитая ваза. Вот если бы вы поскользнулись и разбили себе голову, сохрани Господь, - вот это было бы несчастье. А разбитая ваза – пустяки. Давайте-ка лучше пропустим по рюмочке и не будем думать о грустном.

За всё время, пока я жила у фрау Лёв, я не видела в её холодильнике ничего, кроме бутылок с минеральной водой и бутылок с ликёрами. Минеральная вода стояла на верхней полке, а все остальные были забиты разноцветными, мерцающими в свете холодильника ликёрами с толстыми монахами на этикетках. Бабульки пропускали по одной рюмочке, потом ещё по одной, потом принимались раскатисто хохотать и петь разгульные песни, и старинные часы на полу в прихожей весело постукивали в такт их пению. Из-за слоя пыли, покрывавшего их стекло, был почти не виден циферблат. Фрау Лёв никогда не стирала с них пыль. И её валькирия с нежным именем Ангелика тоже никогда этого не делала.

2006/03/17 К Дню Святого Патрика

В преддверии большого праздника принято вспоминать о главном виновнике торжества. Мы решили не отступать от традиции и ради поддержания ее добавить несколько слов к той правде о Святом Патрике, которая уже как бы всем известна. Выяснение правды о ком бы то ни было – занятие хотя и увлекательное, но кропотливое и небезопасное. Дело даже не в том, что Святой Патрик при жизни отличался довольно суровым нравом и вряд ли сильно изменился, пребывая в сонме таких же, как он, страстных и вспыльчивых кельтских святых. Конечно, его биографам следует соблюдать почтительную осторожность, дабы ненароком не разгневать его, но с этой проблемой еще можно как-то справиться. Сложнее то, что более или менее достоверные источники о жизни Святого Патрика крайне немногочисленны и противоречивы, а хронология его миссионерской деятельности, по выражению одного из исследователей, «подобна зыбучему песку». В попытках свести концы с концами некоторые ученые приходили к выводу о существовании двух или даже трех Святых Патриков, которые с течением времени облеклись «в единый образ» - подобно тому, как его знаменитый трилистник символизирует единого Бога. Был ли тот Святой Патрик, которого мы знаем сегодня, реальным историческим лицом или это действительно некий собирательный образ, теперь установить так же сложно, как, к примеру, выяснить, был ли все-таки Шекспир Шекспиром. Поэтому, не вдаваясь глубоко в эту проблему, примем на веру традиционную версию - когда речь идет о Святом, то многое так или иначе приходится принимать на веру.