Дневник Бриджит Джонс

– Том, кончай из себя примадонну строить! – закричала Шерон.

Молчание.

– Открывай, идиот чертов.

Через несколько мгновений домофон запищал, пропуская нас внутрь.

– В обморок не грохнетесь? – послышался голос, когда мы поднялись наверх и Том открыл дверь.

Мы все разом вскрикнули. На лицо Тома невозможно было смотреть, оно представляло собой сплошное желто-черное пятно и местами было залеплено пластырем.

– Том, что с тобой стряслось? – возопила я, неловко пытаясь его обнять и чмокнув в итоге куда-то в ухо.

Джуд разрыдалась, а Шерон пнула ногой стену.

– Ничего, Том, – прорычала она. – Мы этих уродов найдем, им еще небо с овчинку покажется…

– Что стряслось? – снова спросила я, и по щекам у меня заструились слезы.

– Э-э, ну… – начал Том, неуклюже высвобождаясь из моих объятий, – я, вообще-то, нос себе подправил.

Оказалось, в среду Том тайно сделал себе пластическую операцию, но нам говорить постеснялся, так как все мы слишком пренебрежительно относились к микроскопическому дефекту его носа. Вообще-то, за ним должен был ухаживать Жером, далее именуемый Жером-гадюка (сначала мы решили обозвать его Жестокосердным Жеромом, но в таком прозвище было бы что-то красивое и интригующее), однако когда Жером-гадюка увидел его после операции, ему стало так противно, что он тут же сообщил, будто должен куда-то на пару дней уехать, после чего отчалил, и с тех пор о нем ни слуху ни духу. Бедный Том был так удручен и подавлен, а также настолько осоловел от анестетиков, что отключил телефон, забрался под одеяло и уснул мертвецким сном.

– Так это все-таки тебя я видела в четверг вечером на Лэдброук-Гроув? – допытывалась Шерон.

Как выяснилось, да. Том дождался полной темноты, чтобы под покровом ночи пополнить запасы пищи. Мы с подругами прыгали от радости, что Том оказался жив, но он очень сокрушался из-за Жерома.

– Никто меня не любит, – ныл он.

Я предложила ему прослушать мой автоответчик, на котором записаны двадцать два истерических сообщения от его друзей, сходящих с ума от того, что он пропал на сутки. Значит, можно ставить крест на наших страхах умереть в одиночестве и быть съеденными овчаркой.

– А ведь тело могут найти только через три месяца… оно будет разлагаться и зальет весь ковер… – сказал Том.

И вообще, сказали мы ему, почему из-за какого-то капризного мерзавца с дурацким именем он позволил себе решить, что его никто не любит?

Приняв пару порций «Кровавой Мэри», Том уже смеялся над манерой Жерома к месту и не к месту употреблять термин «самоуглубление», а также над его обтягивающими кальсонами от «Кельвин Кляйн». Тем временем проведать его позвонили Саймон, Майкл, Ребекка, Магда, Джереми и какой-то юнец, назвавшийся Эльзой.

– Конечно, все мы одинокие, беспомощные психопаты и заботимся друг о друге исключительно по телефону, – сентиментальничал Том, еле ворочая языком, – но ведь мы же почти как семья, правда?

Я не сомневалась, что фэн-шуй сработает. Теперь – раз дело сделано – переставляю цветочки в «сектор любовных отношений». Жаль, нет у меня «сектора кулинарии». Всего девять дней осталось.

Понедельник, 20 ноября

56 кг (оч. хор.), сигареты: 0 (нельзя курить, когда творишь кулинарные шедевры), алкоголь: 3 порц., калории: 200 (поход в супермаркет, мне кажется, сжег больше калорий, чем имелось во всей купленной еде, не говоря уж о съеденной).

19.00. Только что испытала жуткий комплекс «одинокой женщины из среднего класса, посещающей супермаркет». Стояла у кассы в череде полноценных представителей общества, покупавших рыбные палочки, бобы, всякие там спагетти-брамбулетти и сладости детям, а у меня в тележке лежало следующее:

20 головок чеснока

банка гусиного жира

бутылка «Гран-Марнье»

8 стейков из тунца

36 апельсинов

4 пинты жирных сливок

4 стручка ванили по фунту тридцать девять пенсов каждый

Начать готовить надо сегодня, т. к. завтра весь день работаю.

20.00. Уф, что-то не хочется идти на кухню. Особенно не тянет браться за чудовищный пакет с куриными тушами: ну и гадость.

22.00. Выложила курицу в кастрюлю. Вот беда: Марко пишет, что лук-порей с сельдереем, придающие бульону особый вкус, надо связать вместе ниткой, а у меня нитки есть только синие. Ладно, думаю, сойдет.

23.00. Господи, сколько же времени надо на этот бульон, но дело того стоит, ведь в итоге я получу заготовку в девять галлонов объемом, заморожу все в виде кубиков, а обойдется это удовольствие лишь в один фунт семьдесят пенсов. М-м-м, а апельсинчики какие вкусные получатся! И всего-то надо аккуратненько порезать тридцать шесть апельсинов на дольки и натереть цедру. Много времени не займет.