Дневник чайного мастера

Поклонившись в ответ, я удалилась. Комната была без окон, ее использовали для хранения воды, подносов, котелков и прочей чайной утвари. Куда бы я ни протягивала руку, везде натыкалась на стену или принадлежности для чайной церемонии. Из-под двери пробивались тонкие полоски света. На потолке висел фонарь, в котором огневки лениво бились о стекло, от чего тени беспорядочно двигались, открывая и запахивая свои покровы, приближаясь и отдаляясь. Отец и Нийрамо о чем-то тихо разговаривали.

Опять вспомнилась мама. Ее поездка могла стать и моей: другая жизнь, где я похоронила бы одеяние чайного мастера, а не сделала бы его своей второй кожей. Я увидела себя словно в зеркале, идущей по незнакомым улицам, — их запахи и повороты между городскими домами я бы учила, как учат чужой язык. Там я нашла бы себе место, сделала бы его своим домом.

Со стороны чайной комнаты послышалось шуршание, затем шаги на крыльце, а потом звук задвинутой входной двери. Наверное, отец и Нийрамо принесли что-нибудь с крыльца. Город и весь тот воображаемый и незнакомый мне мир рассыпались в прах: на дне зеркала осталась только темнота, и у меня не было иной жизни, кроме этой.

Раздался удар гонга — это значило, что решение принято. Я откинула волосы с лица и отодвинула дверь. Я не ошиблась: кто-то из них действительно входил на крыльцо. Нийрамо держал в руках сверток, а отец — толстую книгу в кожаном переплете.

— Нориа Кайтио! — торжественно начал Нийрамо.

Я поклонилась.

— Как принимающий в ранг чайного мастера, я обязан указать на ошибки, которые вы совершили в ходе церемонии, — сказал он и замолчал. Я ждала. В комнате остались только пересохшая каменистая пустыня и обжигающий воздух. — Вы сумели доказать, что владеете этикетом чайной церемонии, — продолжил он, — однако, по непонятным мне причинам, позволяете себе менять его, как вам заблагорассудится и, что хуже всего, в тех местах, где никакие изменения непозволительны.

Он посмотрел на отца и самодовольно улыбнулся, как улыбаются богатые торговцы.

— Полагаю, что вы знаете правило, согласно которому во время церемонии не может быть открыто более одного окна?

— Да, мастер Нийрамо, это правило мне знакомо.

— Не соизволите ли напомнить нам, в связи с чем такое правило существует?

Мне пришлось процитировать слово в слово все то, чему я училась несколько лет:

— Коль скоро гости должны получать удовольствие от аромата чая и ощущения влажного воздуха, то сквозняк в чайном домике вредит удовольствию.

— В таком случае я бы хотел знать, на каком основании вы решились нарушить данное правило.

Я вновь поклонилась, хотя меня взбесил его глупый вопрос.

— Из практических соображений, уважаемый мастер. В чайном домике было душно и жарко. Как хозяйка, я думала прежде всего о комфорте моих гостей.

Нийрамо внимательно посмотрел на меня:

— Как бы то ни было, вы позволили себе отклониться от правила, что является ошибкой. Вторая ошибка — и в этом мы с вашим отцом сошлись во мнении — это выбор церемониальной утвари.

Я промолчала и подумала о чашках и тарелках, об их испещренной временем поверхности, об их безукоризненной форме, соединяющей меня с эпохой архемира.

— Почему вы считаете мой выбор ошибкой?

Улыбка мастера Нийрамо дрогнула, колыхнув его пухлые, гладкие щеки. Почему-то он напомнил мне червя, вгрызающегося в гнилой плод.

— Вы, надеюсь, понимаете, что для подобной церемонии следует выбрать самую ценную утварь, какая только имеется в распоряжении чайного мастера, этим он оказывает уважение гостям и демонстрирует привилегированное положение чайного мастера. Мне доподлинно известно, что вашему отцу покровительствует сам майор Болин, собственно, ваш дом и сад свидетельствуют о солидном для провинции достатке. Уверен, что здесь имеется не только более ценная посуда, но и что вы имели возможность заказать новый набор для посвящения в мастера. Это было бы самым правильным.

— Но мастер Нийрамо…

Он прямо-таки вскинул брови на потном лице — ведь я перебила его. На лице отца появилось смятение. Я замолчала и поклонилась, как и полагалось в иерархии мастера и ученика, когда последний просит слова. Улыбнувшись, Нийрамо кивнул.

— Мастер Нийрамо, чайная церемония — это не демонстрация зажиточности, а внимание к переменам и признание бренности мира. Этому я и хотела оказать уважение.

Капелька пота сбежала по его полной щеке.

— Ты, девчонка, будешь рассказывать мне, что такое чайная церемония! — возмутился он.

Обида подступила комом к моему горлу.

— Вы должны и без меня знать это! — выпалила я, не успев прикусить язык.

— Нориа! — воскликнул отец.

И тут мастера Нийрамо разобрал безудержный смех. Он трясся, а капли пота одна за другой слетали с его гладких щек на искусно расшитый ворот.