Дневник чайного мастера

— Вы меня изрядно повеселили, девушка, — наконец сказал он. — Что же, вам еще многое предстоит усвоить касательно церемонии и всего остального, но я, пожалуй, предоставлю времени и жизненному опыту возможность позаботиться об этом. Запомните одну истину: когда через тридцать лет вы будете посвящать в мастера какого-нибудь юношу и он скажет вам, что церемония — это не демонстрация зажиточности, то не забудьте рассмеяться в ответ.

Никогда я такого не сделаю. Ни в этой жизни, ни в десяти тысячах других жизней.

Мастер Нийрамо понемногу успокоился, а затем произнес:

— К сожалению, меня несколько смутил пол посвящаемого. Ваш отец забыл предупредить меня об этом заранее. Кстати, хотел бы знать, с чего вы взяли, что женщина вообще способна служить мастером чайной церемонии?

Тут я поняла, почему Нийрамо так удивился, впервые увидев меня. Возможно, майор Болин, приглашая Нийрамо на церемонию посвящения, специально не упомянул о том, что я не мужчина?! Я посмотрела на отца, но он не мог мне помочь, так что мне самой нужно было справляться с ситуацией.

— Позвольте, на основании чего вы судите, будто женщина не может служить чайным мастером? — поинтересовалась я.

— Так написано в древних текстах, — ответил он. — Мастер Ли Сонг пишет: «Пускай женщина не ступает на путь чайного мастера, если она не готова отказаться от самой своей сути».

На мой взгляд, цитата не исключала права женщины стать чайным мастером, но я не стала спорить и сказала:

— Верю, что можно поменять оболочку вещей, оставив содержание неизменным, равно как возможно оставить поверхность нетронутой, изъяв сердцевину.

Нийрамо молчал. Я вдруг засомневалась в своих словах, но тут снаружи колокольчик звякнул один, другой, третий раз, и он заговорил:

— Желаю, чтобы вы уяснили для себя следующее. Если бы вы проходили посвящение в городе, то я потребовал бы пройти весь обряд заново. Но в отдаленной деревне нельзя требовать уровня, как в городе, да и от женщины нельзя ожидать слишком многого. Далее: вы находились на обучении только у своего отца и не обладали возможностью познакомиться с традициями и обрядами других мастеров. Так или иначе, я не вижу препятствий к тому, чтобы посвятить вас в мастера чайной церемонии, хотя в иной ситуации, окажись на моем месте менее благосклонный человек, вам ни за что не пройти обряда. Советую в будущем быть более точной в соблюдении этикета, особенно если гостями у вас будут представители администрации или военные.

Я хотела что-то сказать, но увидела лицо отца, выражавшее, скорее, безнадежность, чем раздражение, потому решила промолчать.

— Вы готовы? — спросил мастер Нийрамо.

Я поклонилась в ответ.

— «Нориа Кайтио, — начал он читать свиток, — сегодня, в пятнадцатый день восьмого месяца года сазана по календарю Нового Киана, вам присваивается звание полноправного мастера чайной церемонии».

Нийрамо передал мне свиток. Под зачитанным только что текстом стояли подписи его и отца. Настала очередь моего отца. Он протянул мне книгу в кожаном переплете, я приняла ее и прочитала выученную наизусть клятву:

— «Я — хранитель воды. Я — служитель чая. Я чту перемены. Я позволяю расти тому, что растет, и не привязываюсь к тому, что обречено на разрушение. Путь чая — это мой путь».

Я сделала глубокий поклон, отец склонил голову. Когда я подняла взгляд, то увидела в его глазах слезы. Отец открыл рот, желая что-то сказать, но не сделал этого.

— Да, чуть было не забыл, — нарушил тишину Нийрамо. — Командор Таро посылает вам свои самые теплые поздравления. Он был прав: ваша вода исключительно вкусная.

— Как же так, я должен был заранее предупредить тебя насчет утвари, — сказал мне отец на кухне, когда мы заворачивали, как того требовала традиция, использованную в чайной церемонии чашку в чистую ткань для подарка мастеру Нийрамо. — Можно было предположить, что он начнет из-за этого возмущаться. Мне не понравилось, как он тебе выговаривал, но, к счастью, нам никогда больше не придется видеться с ним.

Мне показалось, что отец хочет отчитать меня, но он молчал.

— Ты собираешься на праздник лунного года? — спросила я.

Отец помотал головой:

— Я достаточно много бывал там, да и в моем возрасте сон куда больше приятен.

Прежде чем уйти, я отнесла свиток и пока пустой дневник чайного мастера к себе и положила его на кровать. Затем посмотрела в зеркало: лицо было все еще красным после церемонии, под мышками расплылись большие темные пятна. Я переоделась и расправила церемониальную одежду на кровати, положив рядом то, чему предназначено стать моим дневником. Повернувшись к столу, я вдруг увидела большой белый конверт. Надписанный маминой рукой, он был сразу заметен на темной столешнице. Наверное, отец принес его сюда перед церемонией.