Дневник черной смерти

Меньше чем через час прибыла акушерка. Ее сопровождал крепкий парень, с трудом втащивший по узкой лестнице прочное, тяжелое родильное кресло. Стоя вместе с де Шальяком у двери комнаты роженицы, Алехандро смотрел, как по коридору уверенно приближается дородная женщина. Около двери она откинула шаль, полностью обнажив лицо.

Алехандро удивленно открыл рот. Она посмотрела ему в глаза, и он увидел на ее лице то же выражение узнавания.

Однако акушерка оказалась сдержаннее его и никак не проявила своего удивления, просто сказала:

— Вот мы и встретились снова, лекарь. Кому мне придется помогать на этот раз? Опять твоей дочери?

— Нет. Моей жене.

— Ах! Матильда говорит, что схватки у нее начались еще вчера и продолжаются большую часть сегодняшнего дня. Это правда?

— Да. Но за ней очень хорошо ухаживали, ведь моя дочь…

— Нужно было раньше позвать меня, — прервала его акушерка. — Ладно, будем надеяться, что все обойдется.

Мрачные и встревоженные, Алехандро и де Шальяк спустились в библиотеку. Де Шальяк приказал принести вина, и они выпили, чтобы притупить потрясение от того, что только что произошло наверху.

— Как это мы не учли возможность того, что сюда явится кто-нибудь из челяди Лайонела! — воскликнул де Шальяк. — Что за глупость!

— Тогда она была для нас просто служанкой Элизабет, имеющей навыки в том, как принимать роды. Вовсе не акушеркой! Теперь, когда Лайонел уехал, она, возможно, продолжает заниматься своим ремеслом самостоятельно. И при родах у Кэт она все сделала хорошо. Тем не менее… — Алехандро одним долгим глотком осушил стакан. — Нельзя выпускать ее из дома, пока мы сами не подготовимся к отъезду.

— Но это безумие — отправиться в путь с новорожденным младенцем и женой, еще слабой после родов…

— Я готов на все, лишь бы защитить свою семью, — решительно заявил Алехандро.

— Мы не можем запереть ее здесь. Она свободная женщина, и, конечно, ее вскоре хватятся!

— Разве я не был свободным человеком, когда вы держали меня здесь? И разве Кэт не была свободной женщиной, когда Лайонел и Элизабет отняли ее у меня?

На мгновение горечь этого высказывания повисла в воздухе.

— Если мы не сможем задержать ее, — сказал де Шальяк, — остается подкуп. Нужно заплатить этой женщине за молчание.

— И сколько продлится ее молчание? Такие, как она, не могут не трезвонить всем и каждому о своих успехах — вспомните хотя бы, как она вела себя, когда родился Гильом: хвастливая, громогласная…

— Она простолюдинка. Мешок золота надолго заткнет ей рот.

Алехандро, казалось, эти доводы не очень-то убедили.

— Ну, будем надеяться.

* * *

В голосе Филомены отчетливо слышалось отчаяние.

— Я вымоталась и больше ни на что не способна.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спросил Алехандро.

— Разрежь мне живот и достань оттуда ребенка, как я когда-то сделала с той бедной женщиной.

— Нет! — воскликнул Алехандро. — Ни за что.

Она втянула воздух и стиснула зубы в мучительной гримасе. Наконец боль утихла.

— Ты предпочитаешь, чтобы я лежала здесь в собственных нечистотах и умерла от боли, не оставив тебе ребенка? Боже милосердный! Алехандро, сделай для меня то, что когда-то сделали для матери Цезаря. Тогда, по крайней мере, ребенок выживет.

— Но, любовь моя, — дрожащим голосом ответил он, — ты-то умрешь…

— Какой же ты глупый, любимый! Я не хуже тебя знаю, что может произойти. Ты должен вырезать из меня ребенка, или мы с ним оба умрем.

Он отвернулся; сердце колотилось так сильно, что стало трудно дышать.

— Пожалуйста, муж мой, умоляю тебя! Если бы я была тогда более умелым лекарем, женщина и ее дитя могли бы выжить… И если бы я имела те знания, которые имею сейчас, а они доступны и тебе благодаря прекрасным рисункам де Шальяка… Однако я сделала слишком глубокий разрез, теперь мне это ясно. Но ты-то можешь разрезать, как нужно…

— Женщина-лекарь! — вмешалась в разговор акушерка. — Бог запрещает такие вещи!

Она повернулась к двери, но успела сделать всего шаг — Кэт схватила ее за руку.

— Отпустите меня! — вскрикнула акушерка, пытаясь высвободиться, но Кэт держала ее крепко и шептала на ухо, перемежая угрозы с лестью:

— Ваша помощь еще понадобится, когда ребенка вынут из утробы матери. Кто лучше справится с этой задачей, с вашим-то опытом? Придется вам остаться.

По бокам от акушерки выросли де Шальяк и Алехандро. Она оцепенела от страха и потеряла сознание; мужчины подхватили ее, чтобы, падая на пол, она не причинила себе вреда.

Кэт выбежала из комнаты — готовить все необходимое.

* * *

Родильное кресло отодвинули в сторону; парня, который притащил его, отпустили с монетой в руке, в ошеломлении от столь удачного поворота событий. Слуге у входа приказали не впускать никого в особняк и не выпускать из него. Рисунки де Шальяка разыскали в библиотеке и принесли в комнату роженицы. Инструменты, чистые и блестящие, разложили на куске ткани в ногах постели. Акушерку привели в чувство. Все было готово — кроме самого хирурга.

Алехандро, с мертвенно-бледным лицом и дрожащими руками, стоял над обнаженным животом Филомены, судорожно сжимая нож.

— Не могу. — Он посмотрел на де Шальяка. — Коллега, может, вы…