Дневник читателя. Русская литература в 2007 году

Как представляется, В. Э. имел «свое суждение» если не обо всех, то об очень многих сочинениях Лермонтова, хотя далеко не всегда делал его достоянием публики. Характерный пример находим в воспоминаниях Л. И. Вольперт, рассказывающей о том, как в беседе с В. Э. (в самолете, транспортирующем в США участников лермонтовского симпозиума в Норвиче, 1989) была реконструирована развязка «Княгини Лиговской». Л. И. Вольперт пришла к выводу, что роман должен был закончиться дуэлью Печорина и Красинского, но исход этой дуэли оставался для нее неясным. Сомнениями она поделилась с Вацуро. «Высказав мысль, что реконструкции концовок не всегда оправданы, открытый конец часто запрограммирован автором и структурно значим (это особенно характерно для раннего Лермонтова – “Вадим”, например), он, однако, согласился со мной, что в случае с “Княгиней Лиговской” <…> сюжетная реконструкция оправдана <…> я все же склонялась к мысли о победе Красинского <…> Когда я выходила из самолета, я уже знала со всей определенностью: погибнет Красинский». См.: Вольперт Л. И. Памяти Вадима Эразмовича Вацуро // Новое литературное обозрение. 2000. № 2. С. 56; курсив Л. И. Вольперт. Мы можем лишь догадываться о той системе аргументов, которой оперировал В. Э., но его мнения о концовках «Вадима» и «Княгини Лиговской» представляются интересными и убедительными. Между тем ни в главе «Истории всемирной литературы», ни в появившейся позднее словарной статье нет и намека на эти гипотезы. Кроме прочего, эта история дает нам и такой важный урок: если в опубликованных работах Вацуро о «Демоне» говорится подробнее, чем о «Мцыри», а некоторые обертоны этой поэмы «оставлены без внимания», то это вовсе не значит, что В. Э. считал «Мцыри» более понятным текстом, меньше о нем думал или игнорировал некоторые особенности этой поэмы. Конспективность обусловливает необходимость «временных жертв», лакуны предполагают возвращение к спрятанным в них проблемам.

194

История русской литературы: В 4 т. Л., 1981. Т. 2. С. 379.

195

В письме Т. Г. Мегрелишвили В. Э. больше говорит о контексте поэтическом, но называет и имена двух прозаиков – В. А. Соллогуба и Н. Ф. Павлова. Само выделение именно этих писателей весьма значимо. (Марлинского В. Э. не упомянул, видимо, потому, что вопрос о соотношении его и лермонтовской прозы был для него в целом решен; сходно обстояло дело и с прозой Одоевского, следы пристального  внимания к которой ясно видны в статье о <«Штоссе»>.) Становится понятно, что злополучная статья о Соллогубе (безусловно лучшая из того немногого, что об этом незаурядном прозаике написано) была для В. Э. работой принципиально важной, существенной составляющей скрыто возводимого им здания истории русской словесности первой половины XIX века. О Павлове В. Э. специально не писал – тем весомее его указание на значимость автора эффектных, социально острых, по сути своей «антипушкинских» «Трех повестей» в литературном раскладе эпохи. Вообще же большее внимание Вацуро к поэзии конца 1820-х – 1830-х годов, чем к тогдашней прозе (ощутимое и в письме Мегрелишвили, и в совокупности ныне опубликованных заявок на издания) объясняется не только личным складом В. Э., но и ситуативно: в первой половине 1980-х годов были изданы (лучше или хуже) сочинения почти всех значимых прозаиков пушкинско-лермонтовского времени. Недоступны советскому читателю были только Булгарин и Греч, но об издании этих «пламенных реакционеров» до позднеперестроечных лет и заикаться было бессмысленно. Самому же В. Э. как раз с изданиями прозы фатально не везло: кроме предисловия к Соллогубу была загублена публикация повести В. А. Ушакова «Густав Гацфельд», что должна была появиться в планировавшемся Издательством Ленинградского университета сборнике «Русская фантастическая проза 1820—1840 гг.». После погромной внутренней рецензии книга ждала своего часа пять лет, но и в 1990-м (!) году издательство не решилось включить в нее повесть Ушакова (свидетельство А. А. Карпова; 208). Несостоявшаяся публикация обернулась статьей «Василий Ушаков и его “Пиковая дама”» (1993); см.: Вацуро В. Э. Пушкинская пора. С. 440—465.