Дневник дьявола

Перу. На первом плане парень с занесенным топором. Еще миг — и он прекратит страдания измученного противника, лежащего перед ним. (Боевик «Светлого пути» [48] карает крестьянина, который не разделил идеи свободы. ) На втором плане шестилетний мальчик, его глаза прикованы к топору, а лицо (оно получилось нечетко) светится гордостью.

Камбоджа. Черно-белая. Красные кхмеры штурмуют поселок. Они поджигают хижины. (Я старался не думать о близости огня, сосредоточившись на сцене, которая разыгрывалась у моих ног. ) Три мальчика лет десяти, каждый из них тянет на себя бездыханное тело мужчины. Фишман использовал вспышку. Контрастное изображение неловких детей, которым мешают играть большие, как они сами, автоматы за спиной. (Словно щенки, которые стараются вытащить друг у друга из пасти какую-то тряпицу. ) Нет, скорее как котята, которых мать учит охотиться и убивать, используя для этого полуживую жертву.

Уганда. Военный лагерь. Несколько колонн марширующих мальчиков и девочек с палками на плечах. (Никому из этих уроженцев Конго еще не исполнилось и двенадцати лет. ) Я слышал об этих тренировочных центрах, справедливости ради следует добавить, что никому из них не было меньше девяти. Потрясающее впечатление производил снимок, где все пространство кадра было заполнено стройными колоннами марширующих негритят. У нескольких на головах были настоящие береты, огромные, словно противотанковые мины. Поразительная демонстрация силы. Мастер отдал должное искусству Лени Рифеншталь [49].

И еще множество прекрасных снимков. Я даже не смогу перечислить их все. Впрочем, вы помните эту выставку. Каждый, кто видел, не может ее забыть.

Я работал всю ночь как одержимый и уже на следующее утро мог представить Адриану концепцию выставки. А также схему, формат и так далее.

Когда я с готовым проектом появился у него, то не мог сдержать волнения. Я положил руку ему на плечо. Адриан не протестовал. Он даже нуждался в этом. «Хорошо, что ты наконец решился». В его глазах я увидел благодарность. Мы сели, и я вкратце изложил ему свои идеи.

— Почему на такой маленькой площади? — спросил он, когда я предложил ему модный берлинский бар. — И почему в толпе людей?

— Чтобы привлечь тех, кто просто не пойдет в выставочный зал или в галерею. Ну, и чтобы до боли усилить впечатление. Множество трагедий на крошечной площади. Ведь нашей целью не является просто напугать людей. Мы хотим, чтобы они задумались, видя обилие зла, знания о котором они черпают из СМИ. Каждый из этих снимков шокирует, а все вместе они просто не дают дышать. Включится простой механизм изоляции. Зритель сначала онемеет, но позже задумается и поймет, что, отворачиваясь от правды, он соглашается с происходящим. И тогда его охватит стыд. Мне очень нравилась концепция, предполагающая, что зрителям будет стыдно.

Он поверил мне и дал свое благословение. Мы организовали эту выставку так, как я хотел. Успех был ошеломляющим! Как я и предполагал, в том баре она стала постоянной экспозицией, и люди специально приезжают со всего света, чтобы увидеть ее. Ну, и еще — чтобы развлечься и напиться. А когда-то они заглядывали сюда только затем, чтобы пропустить кружечку пивка и съесть свиную ногу.

Черт, я потерял нить разговора. Честно говоря, я пишу теперь дни и ночи напролет, но проклятое лечение, которое заключается в смазывании ужасных ожогов, отнимает слишком много времени. За последние недели следы от них появились даже на голове и гениталиях. В Чечне суеверные крестьяне обходили меня стороной, словно бешеного пса или прокаженного. Немного раньше, в Африке, несмотря на адскую жару, я ходил, закутавшись словно монахиня. Честно говоря, это совсем не больно, просто безумно чешется. С ног до головы одетый в…

Африка, именно Африка. Последняя глава в истории нашего героя. Не знаю, на чем я закончил, это уже не имеет значения. До назначенного времени у меня осталось меньше суток. Значит, многие вещи придется опустить. А вот и Вальпургия! Любимая! Я смогу писать, не отвлекаясь на то, чтобы почесаться.

Нас пригласили на казнь возможных претендентов на трон, чтобы доставить удовольствие сыну местного вождя, который хотел увековечить момент, когда он стреляет в затылок своим единоутробным братьям и сестрам.