Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

У нас в школе случилось происшествие. Люба Герман (из нашего класса) подала заявление в учком на двух мальчиков, Розанова и Мартынова (тоже из нашего класса), о том, что они говорили нехорошие вещи и писали ей записки тоже дурного содержания и смеялись над ней и ее подругой, Лидой Лихачевой (из пятой группы). Люба подала заявление в учком и думала, что мальчикам дадут выговор и этим дело кончится. Но вышло совсем по-другому: это заявление стали разбирать на общем собрании учеников II ступени. Розанова, Мартынова и Любу Герман позвали к столу и поставили перед учениками (какой стыд!). Любу спросили, зачем она подала заявление на этих учеников. Она сказала, что они говорили нехорошие вещи. Розанов ответил, что она тоже писала ему записки. Чем больше они спорили, тем больше выяснялись и прошлогодние их отношения. Наш заведующий, Анатолий Ильич, видел, что дело принимает дурной оборот (ему стало стыдно за этих трех учеников), и сказал, чтобы разбор прекратился, но спор продолжался, и тогда решили, что дело будет разбираться на учкоме в присутствии одних только старост от всех групп. На учкоме дело приняло еще более серьезный оборот. Розанов рассказал на учкоме про прошлогодние дела и про отношения, которые были между Любой и мальчиком из нашей группы, Кулаковым. Он рассказал, что они были влюблены друг в друга и писали друг другу любовные записки. Это была правда, в прошлом году я помню случай, когда Люба написала Кулакову записку о том, что он ей нравится, и кинула ему, но другие мальчики поймали эту записку и, прочитав, стали дразнить Любу. Вызвали на учком Кулакова и спросили, правда ли то, что говорил Розанов. Он сказал, что да. Но Люба возразила, что она просто смеялась тогда над ним. На следующий раз Кулаков принес записки, которые писала ему Люба. В них было написано, что Люба любит Кулакова, но Люба продолжала отрицать свою виновность, говоря, что это была насмешка. Но едва ли Люба говорила правду, я помню, какими взглядами обменивались они, когда стояли рядом, и это не могла быть неправда. Люба тогда над ним не смеялась, но теперь, конечно, чтобы оправдать себя, она стала говорить, что это была насмешка. Учком постановил, что надо вызвать родителей Розанова и Любы. Люба не знала, что ей делать, ее родители ничего не знали об ее делах, а сказать она боялась, так как знала, что ей попадет. Она плакала и не знала, что делать, но вышло все по-хорошему. Она рассказала все своей старшей сестре, а сестра рассказала отцу. Отец только поругал за то, что она подала заявление и завела скандал. Чем кончится это дело, еще неизвестно.

Теперь Кулаков влюбился в мою подругу Нюру Теплякову, и она тоже, кажется, в него. Кулаков довольно красивый мальчик, и мне он тоже нравится. Я его даже вижу во сне.

Ну, довольно, уже первый час, и мне нужно собираться в школу.

25 ноября, среда

Вчера у нас было пение. Я в одно и то же время люблю и не люблю пение. Люблю за то, что на пении бывает очень весело, все так дружно поют. А не люблю за то, что учитель спрашивает по теории и приходится петь все старые песни. Когда начали петь похоронный марш «На смерть Ильича», то никто из мальчиков не пел. Они не хотели петь из-за того, что учитель на прошлом уроке пения сделал им замечание. Учитель, думая, что они не знают эту песню, сказал им, чтобы они списали ее. После урока пения был урок физкультуры, физкультурой мы занимаемся вместе с мальчиками. После этого урока нам сказали, что можно идти домой, так как урока физики не будет, потому что не будет Леонида Дмитриевича. Десять девочек, в том числе и я, остались, так как должны были играть в баскетбол. Все мы надели шаровары и туфли и бегали по классу целый урок, дожидаясь, когда придет наша очередь играть. Все мальчики ушли домой, остались лишь Русаков и Розин. Они тоже было собрались домой, но, увидев, что девочки играют в чехарду, тоже стали играть вдвоем. В этот пустой урок нам было очень весело, с нами были Русаков и Розин, а с мальчиками, известно, бывает веселей. Мальчики и Соня Казакова стали играть в чехарду втроем. Соня умела прекрасно прыгать и не уступала в этом мальчикам. Наконец, пришла наша очередь играть в баскетбол. Русаков и Розин ушли домой, а мы, поиграв минут 20, тоже ушли домой.