Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

Сколько времени мы с ней ходили, не знаю, и каким образом с нами очутился Коля, не помню. Помню только, что стали мы ходить втроем. Наконец нам надоело ходить, да и устали мы, чувствовалась все-таки телепневская прогулка. Стали мы искать места, где бы посидеть. Проходя мимо сада бабы Арины, я предложила пойти туда. Пошли и уселись там на скамеечке. Яблони тут растут часто, и поэтому, несмотря на очень светлую, лунную ночь, там было довольно темно. Кроме того, там было очень тихо. О том же, что нас там увидят, не могло быть и речи, никто не догадался бы, что мы забрались в такую глушь. В общем, устроились мы там очень хорошо. Скамейка как раз была для троих. Коля сел посредине, мы с Ольгой по краям. Сидеть было удобно и тепло, и мы чуть было не заснули все трое. На улице между тем становилось тише. Гармонь ушла, чужие ребята тоже. Сидели мы в саду, наверное, долго. Наконец Ольга собралась уходить, Коля оставлял меня посидеть вдвоем, но я не согласилась. Сидеть втроем еще все-таки было удобно, но двоим не так. Когда мы собрались выходить из сада, то думали, что на улице уже никого нет. Но оказалось, что около Осипушкиных еще сидели. Только это мы выскочили и хотели идти по улице, глядим, сидят ребята. Неудобно нам стало, повернули мы в противоположную сторону и пошли быстрым шагом. Дошли до бревен, забрались на самый верх и уселись там. Скоро к нам пришли ребята и стали спрашивать, где это мы были. Мы не говорили. Ко мне подсел какой-то незнакомый парень и стал со мной любезничать. Я пересела на другую сторону, а потом мы и совсем ушли оттуда. Стали ходить по улице. Из девчат на улице никого уже не было видно. Ходили, ходили мы по улице, поравнялись раз с домом Антоновских и слышим, что в саду кто-то трясет яблоки. Коля быстро оставил нас и побежал в сад. Туда, оказывается, забралась целая партия ребят, и как только Коля прибежал туда, они все бросились врассыпную. Коля за ними, и бежал до самого конца деревни. Мы с Ольгой гуляли в это время вдвоем. Ольга собралась уходить домой, но я попросила ее пройти еще раз. Как раз в это время вернулся Коля и опять пошел с нами. Наконец нам удалось увидеть двух девчат, Маню и еще какую-то, из чужой деревни. Они были каждая с парнем, Маня с каким-то Ваней из чужой деревни, другая с Журавковым Сашкой, тем самым, который организовал налет на Колоска в ночном на Ильин день. Кроме этих двух пар да нас троих, на улице никого не было. Пары эти уселись на бревне, мы подошли к ним. Они предложили нам оставить с ними Ольгу. Я резко рванула в сторону, и мы пошли от них прочь, приплясывая все трое по дороге. Доведя Ольгу до дома, мы остались одни. Несколько раз прошли мы по улице, а потом я пошла домой. Он пошел меня провожать, и мы постояли немного у изгороди. Я очень беспокоилась, что много время, но Коля уверял меня, что время еще мало. Я плохо верила его уверениям и торопилась домой. Наконец Коля, сочувствуя моему страху, отпустил меня домой. Время было на самом деле мало, кажется, только около часу, и я очень жалела, что не погуляла подольше.

В этот вечер я все-таки сказала Коле, что боюсь, как бы он после не стал сам смеяться надо мной. Коля ответил, чтобы я не думала об этом, что от него я этого никогда не услышу. Я не потребовала от него никаких обещаний на этот счет, потому что я ему поверила вполне. Следующий день хотя и считался еще праздником, но все уже начали работать. У нас работы никакой не было, и поэтому я болталась из угла в угол, ожидая вечера. Вечером гуляли по-праздничному. Народу было много, но гармошки, кажется, не было, хорошо не помню. Да и вообще не могу припомнить, как я гуляла этот вечер. Помню только, что с Колей не бузили в это вечер. Очень уж светло было, и опасно было быть вдвоем. Помню, довел он меня до дома и разошлись мы, я пошла домой, а он к ребятам. Кажется, что так было, а может быть, и иначе, ничего не помню.