Дневник доктора Финлея [сборник litres]

Финлей остался один, задетый за живое ее словами. Потом он быстро переоделся и покинул клуб. Ему бы радоваться, что победил, ликовать от триумфа. Но вместо этого он сгорал от неясного чувства стыда. Он безуспешно пытался выбросить все это из головы, но перед глазами стояло ее бледное, осунувшееся лицо.

В расстроенных чувствах он повернул через Коммон к Арден-Хаусу. А потом, выйдя на Парк-стрит, он увидел спешащую по дороге, взволнованную женщину, явно направляющуюся к теннисному клубу. Это была старшая медсестра Кларк. Наткнувшись на Финлея, она без лишних любезностей сразу спросила его в лоб:

– Вы не видели сестру Ангус? Я оставила ее в больнице в постели, а она ушла, ушла…

Ничего не понимая, он с удивлением взирал на ее раскрасневшееся, озабоченное лицо.

– А в чем дело? – спросил он. – Сегодня мы вместе играли в теннис. Она сейчас там, в клубе.

– О, доктор Финлей, – всхлипнула старшая медсестра, – как она могла, как она могла? После того, как я умоляла и умоляла ее не уходить…

– Что вы имеете в виду?! – воскликнул он.

– Разве вы не знаете? Разве она вам не сказала? Вчера вечером, когда она была на дежурстве, пациент с пятнадцатой койки опрокинул бутылку чистой карболовой кислоты. Она пролилась прямо на руку сестры Ангус и вызвала у нее ужасный ожог, кислотный ожог. Неужели вы не в курсе? Да ведь сегодня утром она едва могла удержать чашку. И подумать только, она ушла и играла!

Вне себя от волнения и тревоги сестра Кларк бросилась к теннисному корту.

С ужасом обернувшись, Финлей посмотрел на ее удаляющуюся фигуру. Так вот оно что! Вот почему Пегги упала в обморок. Теперь он понял, для чего была эта перчатка, вспомнил, как Пегги морщилась каждый раз, когда ее ракетка встречалась с мячом в том, последнем, захватывающем матче! «О, ничего страшного, – сказала она, – у меня волдыри на руке…»

Из-за того, как с самого начала он стал относиться к ней, из-за того, что он усомнился в ее отваге, она упрямо отказывалась открываться ему. Она играла матч с сильно обожженной рукой – рукой, которая с трудом сжимала ракетку.

Без сомнения, она презирала его – решила таким вот образом унизить. При одной мысли об этом он громко застонал. И вдруг сердце его словно захлестнуло гигантской волной.

Ему хотелось повернуться, побежать вслед за старшей медсестрой к теннисному клубу, обратиться к Пегги Ангус, упасть на колени, сказать, как он сожалеет, смиренно попросить прощения. Но он этого не сделал. Ничего бы не получилось. Она даже не станет его слушать. Поэтому он медленно пошел к Арден-Хаусу, стараясь успокоить себя мыслью, что увидит ее снова, что, возможно, при случае он сумеет загладить свою вину.

И при этом сердце ему сдавливало что-то непостижимое, где были и горечь, и сладость.

Наконец-то он понял, что с самого начала испытывал и всегда будет испытывать к Пегги Ангус.

12. Это просто воспаление

После финального матча на приз Ниммо, о чем тут уже шла речь, Финлею зажилось тяжело. Он пребывал в каком-то странном озабоченном состоянии, плохо ел, плохо спал и вообще походил на человека в плену сильных и непреодолимых чувств.

Пегги Ангус, проведя некоторое время у себя дома в Данхилле, пока не зажила травмированная рука, вернулась в больницу, спокойная и деловитая, – снова на дневное дежурство.

Кроме нескольких слов, которыми Финлей и молодая медсестра обменялись в обычной обстановке, в палате, больше ничего между ними не произошло.

Однако Финлей все бы отдал, чтобы сломать этот ледяной барьер непонимания, который, казалось, навсегда разделил их.

В глубине души он наконец осознал, что любит Пегги Ангус. И смертельная печаль охватила его, когда он понял, что в ее сердце ему нет и не будет места.

Спасаясь от меланхолии, он с отчаянием погрузился в работу и особенно в учебу.

Надо отметить, у Финлея было сильно развито чувство ответственности, пусть подчас и приносимое в жертву его природной импульсивности, и оно всегда побуждало его идти в своей профессии в ногу со временем. Это было нелегко, так как обычно практика занимала его настолько, что у него почти не оставалось возможности продвигаться дальше в самообразовании.

Тем не менее он старался быть в курсе современных исследований в области медицины и хирургии. И теперь больше, чем когда-либо, он искал изнурительного утешения в том, что до глубокой ночи засиживался над литературой о недавних достижениях в области своей специальности. И, как мы сейчас увидим, не без результата.

В художественном произведении драма, которая лежит в его основе, должна иметь грандиозный масштаб. Этот же случай представлял собой лишь голую реальность, и она касалась бедной семьи иностранцев по фамилии Пуласки, в особенности маленького мальчика по имени Пауль.

Пуласки были литовцами, приехавшими, как и многие другие их соотечественники, работать на шахтах Ланаркшира. Но когда промышленность охватила депрессия, эта семья перебралась в Ливенфорд. Отцу посчастливилось получить скромную должность простого рабочего на верфи.