Дневник доктора Финлея [сборник litres]

– Поскольку у меня осталось немного свободного времени, шеф, я прогулялся до городского совета. Видите ли, я хотел объяснить, что меня вообще не интересует соседний дом. Они почему-то были введены в заблуждение, полагая, что я буду ответственным владельцем восстановленного особняка. Именно из-за этого предположения, совершенно ложного, дом был так прекрасно отреставрирован и обставлен с весьма умеренными расходами.

– Значит, ты полностью отказался от сделки? – спросил доктор Камерон.

– Нет, сэр, не совсем. Я оставил за собой право приобрести дом в течение трех лет, а пока разрешаю публике посещать его два раза в месяц, не чаще.

Доктор Камерон на мгновение задумался, переваривая эту информацию, а затем издал крик, в котором слышались и торжество, и ликование:

– Она назвала тебя владельцем дома, чтобы приобрести его для себя на лучших условиях, а теперь, заплатив за него от твоего имени, она публично передала его тебе… по крайней мере, она отдала тебе право контролировать все сделки, которые она пожелает совершить.

В этот момент Джанет принесла дымящуюся миску овсянки и свежее молоко. Вооружившись огромной ложкой, Финлей изрек в заключение:

– Она назвала меня хозяином, потому что была уверена, что я полностью у нее под каблуком. Ну что ж, теперь, когда я от нее освободился, мы просто спокойно посидим и посмотрим, что она будет делать дальше.

9. Маленькие страдальцы

Теперь, когда Финлей снова впрягся в прежние свои обязанности, все шло легко, как по маслу. С наступлением хорошей погоды бремя забот о пациентах из Андерстонской больницы ослабло: благодатное солнечное тепло сильно сократило количество кашляющих и простуженных больных, которыми в зимние месяцы без продыха занимался Финлей. Теперь он мог бросить взгляд на возвышенности, где промокшие вересковые пустоши уже не блестели, покрытые изморозью, а постепенно высыхали под солнцем.

Соседний дом, стоявший во всей своей красе, был безмолвен, его единственным обитателем была экономка, тень которой, бесшумно двигающуюся за занавешенными окнами, иногда замечала Джанет. Шикарной черной машины нигде не было видно, из чего Джанет сделала вывод, что ее владелица отбыла в каком-то неизвестном направлении. Грейс больше не упоминалась в разговорах доктора Финлея и доктора Камерона, – видимо, эта тема утратила свою актуальность. И хотя Финлей внимательно высматривал Боба на Гиелстон-роуд, мальчика уже давно там не было, – вероятно, сдавал свой первый экзамен в университете в Глазго.

После беседы с секретарем городского совета Финлей предстал перед всем советом и честно и откровенно изложил свою позицию, начав с самой первой встречи с Грейс на балу выпускников. Он заявил под присягой, что не имел ни малейшего представления о намерении адвоката Грейс оформить покупку дома на его имя. Спокойное достоинство, с которым он держался, и несомненная правдивость ответов на все вопросы, заданные советом, были настолько убедительны, что последний вынес решение столь же твердое, сколь и единодушное. После консультации с городским советом его секретарь обратился к Финлею с такими словами:

– Доктор Финлей, я уполномочен сообщить вам, что совет единогласно вынес твердое решение, которое с данного момента вступает в силу. У членов совета нет никаких сомнений в том, что дом был оформлен на вас без вашего ведома или согласия. Хотя таковое действие было задумано исключительно для того, чтобы, введя в заблуждение совет, заставить его легально продать дом по цене, соизмеримой с уважением, которое питают к вам все члены совета – да и вообще все в Таннохбрэ, – тем не менее эта цена остается действительной и законной. У вас есть возможность не только купить для себя этот дом по выгодной цене, но и – обратите внимание на это – законное право воспрепятствовать любому лицу в покупке данной недвижимости.

На лице Финлея отобразилось выражение такой изумленной невинности, что члены совета наградили его продолжительными аплодисментами. Когда собрание наконец закончилось, секретарь совета обнял Финлея за плечи и повел в маленькую боковую комнату: