Дневник доктора Финлея [сборник litres]

– Я также настоятельно советую вам убрать все хрупкие предметы. Эти прекрасные тарелки Канси[16] на буфете следует сохранить, как и великолепную вазу Цяньлун[17] и чашу Мин. Эти заманчивые яркие предметы сразу же привлекут детей, которые либо полезут за ними, чтобы опрокинуть, либо будут бросать в них камни.

Финлей помолчал, а потом саркастически заметил:

– Вы так много знаете об антиквариате, мадам. Должно быть, какое-то время вы работали в лавке старьевщика.

– К сожалению, нет, доктор Финлей. Те немногие знания, которыми я обладаю, достались мне от моего дорогого отца, профессора востоковедения в Оксфордском университете, я часто сопровождала его в поездках на Восток.

– Он должен был оставить вас там, мадам. Один из этих шейхов устроил бы вам то, чего вы по праву заслуживаете, – хорошую встряску и все, что за ней последует.

– Еще не родился мужчина, который устроил бы мне встряску.

– В самом деле, мадам? – спросил Финлей, положив руки ей на плечи и легонько встряхнув.

Он тут же оказался распластанным на полу, чему сам удивился.

– Мне следовало бы сказать вам, доктор, что, когда я училась в Гёртон-колледже, я прошла специальный курс самообороны, что позволяет мне справиться с любым нападением – ну вот как с вами.

Все еще находясь в своем позорном положении, Финлей от души рассмеялся, как будто над отличной шуткой, после чего без всякого предупреждения он прыжком снова оказался на ногах, а его руки крепко сжали ее талию. Затем она лишилась опоры и плавно опустилась спиной на керманский ковер, с накинутой на голову юбкой, в наибелейших, благодаря искусству прачки, панталонах и с красивыми стройными ногами. Чтобы убедиться в обездвиженности дамы, Финлей уселся ей на живот и пробормотал:

– Как насчет мужчины, мадам? И что там с Гёртоном?

В этот самый момент раздался стук в дверь и вошла Джанет с подносом.

– Я думала, вы захотите кофе, сэр, для себя и вашей гостьи.

– Спасибо, Джанет. Можешь подавать.

– Пожалуйста, без сахара, Джанет, – прозвучала откуда-то из-под Финлея просьба.

При этих словах Финлей встал и, взяв жертву за обе руки, поставил на ноги и бережно усадил в кресло в стиле Людовика XVI.

– Не надо об этом никому рассказывать, Джанет, – попросил Финлей, принимая чашку. – Мисс Лейн как раз показывала мне упражнения, которым научилась в колледже.

– Мне привиделось, сэр, – сказала Джанет, уходя, – что леди показывала вам больше чем свои упражнения.

– Ну а теперь, когда мы сели и пришли в себя, могу ли я узнать, дорогая сестра, нравится ли вам кофе?

– Восхитительный. Я выпью еще чашечку, если наглец и грубиян угостит.

– Конечно, мисс Лейн, – ответил Финлей, наливая ей кофе. – Полагаю, вы Элис Лейн, если мне когда-нибудь будет позволено обращаться к вам по имени?

– Можете уже начинать, доктор Финлей. По правде говоря, я пришла сюда настолько пресыщенной всяческими похвалами в ваш адрес – газетными и прочими, – что решила преподать вам урок. Вместо этого вы преподали его мне.

– Ах, глупости, Элис! Мне и в голову не пришло бы вести себя грубо с такой очаровательной дамой, как вы, занимающейся столь важным и полезным делом. Теперь я готов сказать вам прямо и твердо, что вы можете делать здесь все, что считаете нужным для своих малышей. Ваши условия принимаются заранее. Ну почему, черт возьми, я должен вести себя как надутый домовладелец, если дом оказался у меня лишь благодаря серии случайностей, из-за доброй воли и благорасположенности ко мне городского совета?!

Элис, казалось, хотела что-то сказать, но вместо этого улыбнулась и пожала ему руку.

– Итак, – продолжал Финлей, – могу я считать вас своим близким другом?

Она улыбнулась еще шире и, не отпуская его руки, снова пожала ее:

– Как я могу сказать «нет» джентльмену, который видел меня в панталонах?

Союз между Финлеем и новой старшей медсестрой стремительно креп. Все ковры и драгоценный фарфор хранились под замком в маленькой боковой комнате, когда-то предназначавшейся для консультаций пациентов. На красивых полированных дубовых полах лежали кокосовые циновки, а в большой гостиной было расставлено с полдюжины больничных коек для детей, которые еще не могли ходить.

– Вас все устраивает, сестра? – спросил Финлей, когда они вместе закончили осмотр.

– Лучше и не бывает, доктор, – ответила она.

Затем в прекрасный солнечный день «скорая помощь» начала курсировать между Бартон-Хиллз и новым домом для выздоравливающих. Одновременно дом осадила толпа фотографов, от которых было не отбиться. Фотографировалось все и вся, внутри и снаружи переоборудованного дома. Финлей был сфотографирован без пиджака, в рубашке, выносящим детей из машины «скорой помощи». На одном совершенно чудесном снимке он был запечатлен с маленькой девочкой-инвалидом лет пяти на руках в тот момент, когда девочка, болтая ножками в железных протезах, подняла голову, чтобы поцеловать его в щеку.