Дневник доктора Финлея [сборник litres]

Наутро все пошло по плану. «Ягуар» был осмотрен и одобрен – пробная поездка была назначена на следующую субботу. Затем, к одиннадцати часам, Элис в новом голубом платье была готова принять мистера Дональда Дугласа, ведущего репортера из «Геральд».

После того как подали кофе, репортер перед началом интервью положил чек на стол:

– Полагаю, мисс Лейн, вы были не очень счастливы в монастыре?

– Счастлива, сэр? Для меня, как для добропорядочной протестантки, это был сущий ад.

– Вы находили свое заключение невыносимым?

– Это было все равно что сидеть взаперти в чулане.

– Может, в тюремной камере? – любезно предположил мистер Дуглас.

– Вот именно, сэр. – Она обвела число «500» на чеке. – А далеко за полночь они не давали мне спать своими занудными гимнами, молитвами и мессами.

– Вам ничего не предлагали, чтобы избавиться от бессонницы?

– Можете быть уверены, сэр, меня там накачивали лекарствами.

– Снотворными?

– Вы понимаете, что я имею в виду, сэр, когда говорю, что это были инъекции?

– Ах! Подкожные! Полагаю, сильнодействующие.

– Да, они вырубали меня, как будто ударяли обухом топора, и наутро, просыпаясь, я чувствовала себя как в аду.

– Ах! Какая великолепная фраза! Можно сказать, вы и чувствовали себя в аду! Вы беседовали с матерью настоятельницей?

– Несколько раз, сэр.

– Какая она из себя?

– Сладкая, как сахар. Она была полна притворной жалости, советуя мне забыть прошлое и начать новую жизнь.

– С ней, в монастыре?

– Да, она была бы рада заполучить меня. Я была бы, как они это называют, раскаявшейся грешницей!

– Мне кажется, вы где-то что-то говорили о тюремных камерах. Вы их видели? Вы когда-нибудь действительно сидели там взаперти?

– Я прекрасно их видела. Как-то в дождливый день я осматривала помещение, и они там были в самом конце, две камеры.

– Наверное, вы задрожали от страха, бедняжка?

– О, сэр, я могла бы такое вам рассказать…

В подобном духе беседа продолжалась еще полчаса, затем мистер Дуглас с улыбкой пододвинул к ней свой блокнот:

– Распишитесь вот здесь, моя дорогая юная леди, и чек ваш.

Она с готовностью расписалась и тут же взяла чек. Мистер Дуглас, выразив на прощание самые сердечные пожелания, удалился.

Дав ему каких-то десять минут, чтобы исчезнуть из виду, бравая Элис отправилась с чеком в банк, обналичила его и получила всю сумму новенькими хрустящими банкнотами: три сотенных, две по пятьдесят и еще сто фунтов – десятками и двадцатками.

Надежно заперев крупные банкноты в чемодане, Элис отправилась в город в жажде весело потратить остальное. Там она приобрела шикарную желтую шляпку, которую уже приглядела в местном магазине шляп, пару прозрачных чулок там же, большую коробку лучших шоколадных конфет от Фуллера, новые легкие перчатки из оленьей кожи, милый букетик свежих фиалок для лацкана, пару лакированных туфель и крошечный флакончик своих любимых духов «Mille Fleurs». Наконец она заскочила в местный «Вулворт» и купила для Альберта дешевый галстук очень приличного серого цвета, который подойдет к чему угодно.

Как же ей было весело! Какое чудесное времяпрепровождение! Она дала маленькому мальчику пенни, чтобы он отнес домой ее покупки.

Так как Альберт еще не вернулся, она припрятала свои сокровища в спальне и оставила при себе только подарочный галстук, с которого аккуратно сняла этикетку «Вулворта» и ценник.

Весь день и весь вечер она очаровывала Альберта своей веселостью, а когда наступил вечер, мистер Кадденс уложил ее в маленькую узкую кровать и влюбленно сказал:

– Скоро, любимая, мы будем нежиться в большой постели. – И добавил: – Как мило с твоей стороны было купить мне этот чудесный галстук на собственные деньги. Могу сказать, что это дорогая вещь, потому что на нем нет ни этикетки, ни цены.

– Милый Альберт! Для тебя – только самое лучшее!

15. Клевета!

Утро следующего дня выдалось ясным и теплым. Финлей проснулся рано, чувствуя, что близится его любимое время года – славное лето. Он вскочил с постели, надел шорты, свитер и парусиновые туфли, а затем отправился на свою обычную трехмильную пробежку вокруг Гиелстон-Олд-толл, вверх по Гарстон-Хилл и обратно домой по Черч-стрит.

Хотя он сосредоточился на беге, но заметил, что народу на улицах гораздо больше, чем обычно. И все без исключения читали «Геральд». Вернувшись домой, он окликнул Джанет, которая готовила ему кофе:

– Газету уже принесли?

Она подошла к кухонной двери, чтобы посмотреть на него:

– Да, Финлей, сэр, принесли. И там есть кое-что для вас интересное.

– Подожди минутку, Джанет, пока я приму душ.

Он побежал наверх, принял душ, вытерся грубым полотенцем, надел нижнее белье и через пять минут уже был в халате у кухонного очага.

– Вот ваш кофе, сэр, – сказала Джанет, – и я прошу вас выпить его, прежде чем вы прикоснетесь к этой грязной тряпке!

– Что-то действительно плохое, Джанет?

– Да, сэр, слава богу, нас это не касается, но этого достаточно, чтобы вас стошнило.