Читаем Дневник графомана полностью

 Смотрели днем передачу «Авиаторы» о сравнении работы летчиков у нас и за рубежом. И такая взяла меня тоска. Как-то руки опустились. Пропала советская авиация, пропала, – и мне довелось быть свидетелем ее постепенной гибели. Неохота писать о прошлых полетах: молодежь примет это как плохую сказку или полуложь. Все очень быстро меняется, и я в дурацком положении. 

 Думаю, в течение пяти лет будет принята поправка в ВК РФ, разрешающая легионерам летать у нас. И через десяток лет все встанет на свои места. Может, и доживу. Но миф о великой авиационной державе рассеется. Туда и дорога. И не станет русских летчиков, кроме военных… да и тех не густо.  Где ж тех денег набраться на учебу.

 Возвращение Ан-2 смешно. Это все равно что возвращение «Москвича». Вон Путин купил себе  для рекламы «Ниву». Ну, «Нива» еще занимает свое место, ниша для нее востребована.  Но это не значит, что наш автопром сможет создать что-то современное. Потихоньку, ползуче, заполняются автозаводы импортной продукцией, страна начинает выпускать иномарки, собирая продукт, созданный не у нас. Так же будет и с авиацией, и то, легкой. Если еще наши авиазаводы потянут по уровню технологии.


  19. 05.   

  Для развлечения  прочитал присланный мне рассказ молодого человека, мечтающего поступить в Сасово и летать потом на отечественных лайнерах. В рассказе он выступает вроде как молодой пилот Ту-154, но по стилю сразу видно симмера. И такие замшелые взгляды… Узнаю себя два года назад. Вот, Вася, твои воспитанники. Английского не знает, к иномаркам относится с невежественным пренебрежением и предубеждением, верит в жизнеспособность отечественной авиации, приводит в пример Кавминводскую авиакомпанию, эксплуатирующую отечественную технику…

 Так Минводы же – унитарное государственное предприятие. И что-то оно не блещет.

 Написал ему эмоциональный и пространный ответ. 


 20.05.   

 От этого Ильи  пришло еще письмо. Оказывается, он английский-то знает: отец у него диспетчер на РЦ, научил. Но душа у парня к иномаркам не лежит. Ну, это его дело.

 А у меня какой-то резкий перелом. Я внутренне осознал, что мои взгляды были отсталыми, и теперь взялся нагонять. Путь нашей, советской авиации – тупик, поэтому, хотим мы этого или нет, авиация будет развиваться западным путем, но вяло, потому что Россия пока еще отпугивает инвесторов, и связываться с нею мало кто рискнет, разве что китаец.

 О пресловутой статье 56 ВК РФ идут споры среди околоавиационной молодежи. Бушует молодежный патриотизм. А объективно – деваться некуда. За пять лет спишут абсолютное большинство совковых летчиков, добивающих совковую технику, а новых не густо.

 Я вспоминаю контингент летчиков СиАТа. КВС Ан-24 – старики, под 50, сейчас им за 50, через пять лет им будет под 60, никаких перспектив, командировки, да и старье матчасть. И потихоньку крякнется и Катэкавиа, и Красавиа, и десятки им подобных. Притока молодежи почти нет, да и смотрит молодежь не на Ан-24, а на иномарки. Те ребята, что переучились на Ан-24 за счет авиакомпании, вылетают контракт, а потом выучат инглиш и разбегутся – и где взять смену? Из Сасова? Или звать подготовленного китайца?

 На форуме пилот Боинга пишет, что представители его компании поедут на днях в Ульяновск, набирать кандидатов из выпускников. А выпускники те летали только на Як-18, это сынки пилотов, пальцы гнут, многие вообще запихнуты папами в училище, абы куда пристроить, – ну вылитые Димки Кузнецовы. Дай-то бог, конечно, пусть их как-то там, в авиакомпании научат летать. 

 Как-то там летают Костя с Димой? Ну, Денис за ними строго наблюдает. Но душа побаливает.


Июнь

1.06. 

 На форуме опубликовали полный отчет о Пермской катастрофе. Ну, подтвердилось все то, о чем я сразу говорил, только еще хуже: полнейший непрофессионализм. Периодами по 25 секунд самолетом вообще никто не управлял. Капитан таки был с похмелюги. Запись внутрикабинных переговоров не публикуется по причине того, что там литературные слова встречаются только изредка, для связки сплошного мата. Оба пилота по очереди потеряли пространственное положение, да еще диспетчер им заморочил голову. Экипаж чуть не до последних минут не знал посадочного курса, а уточнить не удосужился. Самолет тоже подкинул им задачку: вилка РУД, отчего приходилось бороться с возникающим левым креном. В конце концов, КВС, в состоянии предельного стресса, потеряв всякое понятие о крене, резко крутанул бочку на малой высоте.

 Вот беда-то: посадочный курс сменили!

 Короче, сакраментальная фраза: экипаж не виноват, что его не научили летать, и в автомате, и вручную. И мужикам ведь по сорок и более лет.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Рахманинов
Рахманинов

Книга о выдающемся музыканте XX века, чьё уникальное творчество (великий композитор, блестящий пианист, вдумчивый дирижёр,) давно покорило материки и народы, а громкая слава и популярность исполнительства могут соперничать лишь с мировой славой П. И. Чайковского. «Странствующий музыкант» — так с юности повторял Сергей Рахманинов. Бесприютное детство, неустроенная жизнь, скитания из дома в дом: Зверев, Сатины, временное пристанище у друзей, комнаты внаём… Те же скитания и внутри личной жизни. На чужбине он как будто напророчил сам себе знакомое поприще — стал скитальцем, странствующим музыкантом, который принёс с собой русский мелос и русскую душу, без которых не мог сочинять. Судьба отечества не могла не задевать его «заграничной жизни». Помощь русским по всему миру, посылки нуждающимся, пожертвования на оборону и Красную армию — всех благодеяний музыканта не перечислить. Но главное — музыка Рахманинова поддерживала людские души. Соединяя их в годины беды и победы, автор книги сумел ёмко и выразительно воссоздать образ музыканта и Человека с большой буквы.знак информационной продукции 16 +

Сергей Романович Федякин

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное