Дневник историка (2015–2018)

В-четвертых, такая же ситуация сложилась и во время обсуждения раздела, который курирует Соловьев. Уничижительная оценка проделанной работы авторами раздела показала непонимание оппонентами ролевых целей и задач, которые пришлось решать Временному правительству. Оно предложило обществу именно демократическую эволюционную альтернативу преобразования России. Формирование новых властных институтов и структур, разработка правовых и законодательных актов, адаптация различных социальных слоев к новой реальности не может быть одномоментным актом. Это длительный и сложный процесс вживания в новую историческую реальность. Действительно, Временному правительству демократическую альтернативу реализовать не удалось (в том числе и благодаря противодействию леворадикальных политических сил). Однако исторический опыт убедительно показал, что «перескок» через демократический этап преобразования России сопровождался невосполнимыми демографическими, экономическими, социальными, культурными и интеллектуальными потерями для страны. В России не было никаких объективных (кроме субъективного желания ультрареволюционеров) оснований для «скачка» в социализм. Иллюзорные расчеты на мировую революцию также оказались несостоятельными.

В разделе Соловьева показан сложный процесс трансформации властных и общественных институтов и структур, выработки теми и другими альтернативных вариантов разрешения конфликтов. Временному правительству действительно не удалось «разрулить» конфликтную ситуацию, но причины этого лежат в иной плоскости, чем это представляют оппоненты.

В-пятых, продолжает оставаться дискуссионным вопрос об оценке революции 1917 г. Суть проблемы заключается в ответе на вопрос: следует ли рассматривать февральские и октябрьские революционные события как единый исторический процесс или нет? Ответ на него, на мой взгляд, может состоять в следующем. Что касается общности накопившихся в пореформенный период противоречий, то это, на мой взгляд, представляется бесспорным. Суть проблемы состоит в том, можно ли было эти противоречия разрешить путем одной демократической революции? На мой взгляд, при наличии консенсуса между либералами и социалистами такая демократическая альтернатива была вполне реальна и осуществима. Однако весь предшествующий опыт развития общественной мысли и общественного движения в России убедительно показал, что между либералами и социалистами такого консенсуса быть не может, ибо представители эти двух направлений прежде всего и больше исходили из собственных субъективных представлений о путях преобразования страны, чем учитывали наличие объективных условий. Непримиримое противостояние в российской интеллектуальной среде своими корнями уходит в середину ХVIII века и с тех пор развивается исключительно по нарастающей. В 1917 г. эта борьба дошла до последней точки кипения и в конечном счете перешла в фазу физического уничтожения носителей тех или иных идей преобразования России. Победившие ультрарадикальные силы принялись с присущей им беспощадностью к оппонентам реализовывать собственную модель преобразования страны, которая не имела для этого необходимых объективных оснований. В результате конфликта между политическими оппонентами началась Гражданская война, приведшая к огромным человеческим жертвам и экономическим потерям.