Дневник из заточения (СИ)

Колин не услышал – опять и снова – моего признания. И я опять расстроился. Но это у меня норма. То взлет, то посадка, то снег, то дожди, сплошные качели и писем не жди..

Я поплелся в ванную, чтобы не показывать медведю мой растерянный вид, глупо отыгрываться на нем. А может и услышал. Тогда тем более.

В кои-то веки наступил на горло своей уточке. Включил душ и встал под теплые струи, чтобы вода смыла эту детскую обиду, и даже не услышал, как вошел медведь.

- Что-то случилось?

- Случилось, еще как случилось. Я соскучился.

Мой большой ирландский магнитик.

Посыпались очередные дохуилионы.

Принимать душ с Колином под легкие поцелуи, нежные поглаживания, мягкие прикосновения, не переходящие в секс, но от этого не менее приятные, наполняющие тихой радостью. ДХ19.

Простой совместный ужин, когда Колин снимал с моей вилки наколотые кусочки еды, и выбирал для меня лучшие кусочки у себя в тарелке. Есть с рук. Как я и хотел. Нежность, которую опытный дяденька квир еще никогда (ДХ20) и ни с кем не испытывал. Разве что в детстве, с мамой.

Мы ели в молчании, комфортно, душевно, чего я раньше никогда за собой не замечал. Чтобы Эзра Бербоун молчал?? Даже с набитым ртом? Нонсенс. Однако с Колином даже молчать было приятно и умиротворенно.

Потом Колин ушел во внутренний дворик перекурить, а меня оставил на хозяйстве.

Хе-хе) Эззи-домокозявка, бгг))

Я заказал мороженое в номер и убрал в чемоданы весь бардак, который сотворил, разыскивая смазку. Для Колина – все что угодно. Это даже приятно, чьерд побьерри!

Портье, который принес мороженко был так умилительно застенчив и красен щеками, что ни малейшего сомнения, что наш концерт песни и пляски имени Кончиты Вюрст прошел незамеченным, у меня не возникло)).

А вместо чаевых он попросил сфоткаться с ним))

Вывозя тележку с грязной посудой он несколько раз натыкался на стены, промахиваясь мимо выхода, вот умора)) Видимо, песни в моем исполнении его сииильно впечатлили.

К Колину я вышел в преотличнейшем настроении, что тот тут же заметил:

- ... где нашкодил, пока меня не было?

Я сел к нему на колени и закурил.

Невыразимо очешуительно было. Неспешный вечер с медведиком, когда не надо торопиться, можно просто наслаждаться тишиной и покоем, под боком у любимого. Пальцы ног и рук кончились еще в шале. Пора отращивать новые.

- У меня просто хорошее настроение. Потому что ты рядом.

Тишина. Ляпота. Красотища.

- ... Ты когда-нибудь влюблялся раньше? – спросил Колин.

А не косячок ли он курил?))

Врать не хотелось. В том состоянии, что мы были, задушевные разговоры располагают к откровениям.

Ох, милый, да постоянно. Я всегда влюблён. (Не за это ли ты меня полюбил?) Но разница между влюблённостью и любовью огромна.

- Я понимаю разницу даже между любовью и любовью, Эззи.

Кто бы сомневался, милый. Ты серьезен во всем. У тебя ж_опыта побольше будет.

... я уже любил раньше

... был любим в ответ

... я знаю, как это может закончиться

... самые сильные чувства выгорают

... сможешь ли ты терпеть этого чувака рядом с собой, когда его привычки перестанут вызывать умиление, а рискуют оказаться вещдоком номер один в деле об убийстве.

Что же. Понятно. Посттравматический синдром. Бля, ну еще один синдром лезет изо всех щелей...

- Тебя послушать, так всё заранее обречено на провал, даже и начинать не стоит...

А я думаю, стоит. Нечестно даже не попробовать дать нам шанс. Я же люблю тебя не за привычки, не за твою зашибенную задницу или сладкие губы. Я люблю тебя, потому что ты – это ты.

Вот! Вот самая большая разница между нами. Он все просчитывает и боится даже начинать. “Как бы чего не вышло”. А я, наебарот, всегда бросаюсь на амбразуру, чтобы добрать ощущений, впитать любые впечатления, чувства, эмоции. А потому, как бабочка, опаляю крылья и валяюсь потом с обожженной душой, долго залечивая раны. И снова и снова долблюсь в стекло лампы, прорываясь к огню. Ничему меня не учит мой опыт. Ни-че-му.

- ... нам нужно вернуться друг к другу добровольно, после перерыва на проверку чувств..

... добровольно выбрать вернуться друг к другу.

... доверие, понимаешь?

... любви много, доверия мало.

И все-таки разлука. Я признался. Он признался. И нихуя.

Да понимаю я, что он, скорее всего, прав. А я – лев. Бля.

И, если бы не это его желание, и не мое обещание выполнить его, я бы еще поборолся. Ого-го-го как поборолся. Даже запрещенными методами. Убеждал бы. Доказывал. Вытрахивал до состояния тряпочки. Выцеловывал. Вылюбливал до беспамятства. Добивался бы, и вынудил его согласиться не расставаться. Я бы мог. Но...

Но.

Конница Буденного стояла над обрывом. И все бы ничего, если бы не одно но.

И пусть у меня внутри все цепенеет от сознания того, что завтра мы расстанемся, я должен уважать даже его заблуждения.

Особенно его заблуждения. Дать ему свободу выбора. Он должен понять, что я способен на взрослые обдуманные поступки. Что умею идти навстречу, наперекор своим желаниям. Или нежеланиям.

Он сам должен убедиться в своей неправоте. Свариться в своем чане с молоком.