Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год.

Господин Залуский, адъютант императора, сказал, что Аркадия — это мечта просвещенной дамы. Я туда приехала и нахожу его высказывание совершенно справедливым. Действительно, невозможно увидеть ничего, что настолько было бы схоже с мечтой. Аркадия — это настоящая сказка. Природа не приложила там никаких усилий. Именно искусство сумело сделать милым и интересным место само по себе бесплодное и не дававшее, если можно так выразиться, никаких средств к существованию. Княгиня Радзивилл заложила там целые леса. Парк не велик, но настолько ухожен, что обретаясь на столь незначительном пространстве, начинаешь верить, что он создан по воле Божьего промысла. На каждом шагу ваше внимание притягивают к себе всякого рода постройки. Потребуется лучшее, чем мое, перо, чтобы воспеть странные красоты Аркадии. Необходимо говорить поэтическим языком, потому что поэзия — это единственный жанр, подходящий для описания всего увиденного. Если я просто скажу, что мы остановились на ферме Филемона и Бавкиды и внезапно очутились в хрустальном дворце, в который боги превратили старую хижину престарелых супругов, желая наградить их за гостеприимство, то вы не сможете ничего себе представить. Но как умолчать об этом очаровательном хуторе, мостовая которого выложена флорентийскими камнями, а украшения стен его построек сделаны из хрусталя? Даже бахрома занавесей из муслина сделана их хрусталя. В главной комнате находится источник молодости. Там есть и много других интересных предметов, причем весьма старинных. Выйдя из хижины, мы направились в храм Эскулапа. Императрица узнала там многочисленные мраморные плиты, которых архитектор Бренна, по ее словам, вывез из Гатчины, чтобы продать и тем самым обогатиться. Цирк, театр, храм, посвященный Любви, достойны того, чтобы говорить о них достойно. Но более всего на меня произвела впечатление часовня. Снаружи она похожа на прекрасный саркофаг. У его врат стоит дух Смерти с опущенным вниз факелом Жизни. За воротами находится лестница, ведущая не вниз, а вверх. Поднявшись по ступеням, мы оказываетесь перед алтарем. Часовня очень слабо освещена. Посредине ее расположена гробница, посвященная памяти трех дочерей княгини, а в честь каждой из них возведен монумент. В честь Розы поставлена прекрасная мраморная чаша с ветвями розы и выгравированными стихами Малерба: А роза, прожила столько, сколько обычно живут розы: одно утро. Что касается памятника Анжелики, супруги Константина Чарторыйского, то там изображена лилия, показывающаяся из вазы, а вокруг написано: Она взросла и испарилась, как ароматный дым или нечто подобное. А в честь Христины установлена лампада с не помню уж какой надписью. Стены часовни расписаны Шейдельманом, а когда я опустилась на колени, чтобы помолиться, то увидела перед собой двух ангелов Рафаэля. Признаюсь вам, я нашла это место восхитительным. Все эти поездки отняли у нас много времени. Пробило уже семь часов, когда мы вернулись на хутор Бавкиды, где нам подали чай. Отдохнув полчаса, мы пустились в дорогу и прибыли в Лович на ночлег. Я чуть не забыла вам сказать, что мы обедали в Ньеборове и что обед был превосходным. Великий князь, господин Новосильцев, церемонмейстер Брониц, президент Мазовии Рембилинский, почтмейстер, два адъютанта Его Высочества и адъютант князя-наместника сопровождали нас до Калиша, где мы должны заночевать завтра.

Калиш, 17 сентября.