Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

— Всё, что в моих скромных силах, будет сделано, ваше преосвященство, — ответил, выпрямляясь, инквизитор.

— Нет-нет, — поторопился возразить отец настоятель. — Мы с вами братья во Христе — какое там преосвященство? Аббат — вполне достаточное обращение.

Брат Уильям слегка поклонился и с нарочитой улыбкой добавил:

— Надеюсь, брат Дэй мне поможет, господин аббат.

— Для меня это будет наивысшей честью, — постарался попасть в тон мастер Дэй. — Не знаю, достоин ли я такого доверия?

Аббат выжидающе посмотрел на бенедиктинца. Тот пояснил:

— Несмотря на то что брат Дэй прибыл к нам из туманной и жаркой страны, его взгляд ясен, а ум холоден, как у немногих.

«Как он пришёл к этому заключению?» — удивился Дэй, а затем неожиданно понял, от чего проникся вдвое большим уважением к церковному следователю. Не иначе как в результате вопроса о кличке и ушах! Действительно силён!

— Тогда я буду рассчитывать на вас обоих, — заявил аббат и, направляясь к воротам, добавил через плечо: — Следуйте за мной, братья…

Один из монахов отдёрнул большие занавеси, и зал для аудиенций заблестел в золоте полуденного солнца. Зал был внушительным, но неухоженным и очень пыльным. В углу горел камин, который, однако, разожгли незадолго до их прихода, поскольку в помещении всё ещё было холодно. Перед камином стояли круглый столик и три глубоких кресла. Аббат остановился перед одним из них и передёрнул плечами. Подбежавший монах снял с него плащ. Затем святой отец аккуратно положил Библию на столик и сел в ближайшее к камину кресло, после чего жестом пригласил брата Уильяма и Дэя присесть напротив.

— Эта Библия принадлежала достопочтенному Варнусу, основавшему монастырь Таренцо шесть веков назад. Согласно легенде, он слышал о проклятии из уст некоего известного прорицателя и собственноручно записал его здесь, — сказал аббат, похлопав ладонью по объемистому тому. — К несчастью, это проклятие должно сбыться уже очень скоро. Сын мой, — обратился он к Адсону, который почтительно ожидал стоя, — подай святую книгу брату Уильяму.

Бенедиктинец, приняв Библию, осторожно открыл её. Дэй пододвинул своё кресло поближе к креслу следователя и вытянул шею.

На титульном листе были выведены четыре строки, написанные выцветшими красными чернилами.

В ненастный день, когда расстроится бег
солнечных часов,
А ты не догадаешься о смысле сих стихов,
Разверзнется земля, и с грохотом обитель вниз
сорвётся
На радость бесам злым — всё смертью обернётся!

Губы брата Уильяма растянулись в едва уловимой улыбке.

— Да, непохоже на легенду, скорее всего, это действительно написано им самим, — заявил инквизитор.

— Почему ты так уверен, брат Уильям? — спросил аббат.

— Потому что сразу же заметил акростих. Адсон, будь добр, прочти вслух сверху вниз первые буквы строчек.

— В-А-Р-Н… — На лице послушника появилось недоумение, но буквально в следующий миг оно сменилось радостным пониманием: — Варнус!

— А о каких солнечных часах идёт речь? — полюбопытствовал Дэй.

— Именно о тех, из-за которых я тревожусь. Пойдёмте, я покажу их вам. — Аббат бросил взгляд в сторону дежурного монаха, и тот поспешил набросить ему на плечи меховой плащ.

Гости торопливо встали.

Семеня по коридорам и лестницам, святой отец объяснял, что часы находятся в южном дворе монастыря.

— Эти часы — творение достопочтенного Варнуса. Однако вот уже месяц, как они отстают, причём всё больше и больше. — Аббат обернулся в надежде увидеть на лицах своих спутников тень ужаса, но обнаружил скорее удивление и даже недоверие.

«Солнечные часы отстают? — мысленно хмыкнул Дэй. — Как бы не так!»

Рядом с южной стороной монастырской церкви располагался прямоугольный двор, выстланный большими каменными плитами. Его ограждал невысокий забор, за ним земля как бы заканчивалась. Дэй приблизился к нему и с опаской заглянул по другую его сторону. Скалистый массив, на котором был сооружён монастырь, опускался вниз почти отвесно и метров через пятьдесят переходил в осыпающийся крутой склон. Оттуда бил пенящийся поток, ему не хватало самой малости, чтобы смело именоваться водопадом.

Кто-то нетерпеливо кашлянул за его спиной, и Дэй обернулся. Аббат, брат Уильям и послушник Адсон стояли полукругом перед возвышающейся плитой с высеченным на камне циферблатом, в середине которого торчал потемневший от времени бронзовый гномон. Его тень падала в точности на получасовое деление между XI и XII.

— Сейчас вы сами убедитесь, что отстают, — указал аббат на циферблат. — Куранты на колокольне вот-вот забьют.