Дневник кота с лимонадным именем (Сборник)

— Спасибо, ты был великолепен, милый! — Мрия приласкала педипальдами его второй грудной сегмент, на котором располагались чувствительные нервные точки. — Ты долго за мной ухаживал и постоянством добился своего.

— Было здорово, — согласился Сави, используя интимный код, при котором общение осуществлялось постукиванием маленькой левой клешнёй по хитиновым бородавкам её третьей пары ходовых ножек. — Если захочешь, можем и в следующий размножительный период сойтись в пару.

— Дельная мысль… но только не в подобных условиях! — Её фасеточные глазки на столбиках затрепетали недовольно, обозревая царивший в лаборатории беспорядок. — Ты молодец, но слишком уж небрежен в манерах. Мы могли бы сойтись в сладком единении в более изысканой обстановке…

— Мужские твердотельные никогда не знают, когда, где и в каких условиях приспичит… — примирительно изрёк Сави и помог ей сползти с рабочего стола, на который сравнительно недавно сам её забросил и там прижал, подчиняясь зову природы.

— Ты был неистов, словно дикий скварф! О, чудесный мой!.. Но сейчас я покидаю тебя, дорогой! До новой встречи… — Мрия щёлкнула на прощание правой клешнёй и выбралась из лаборатории.

Сави же устроился в гнёздышке для размышлений, пятая пара ног скрючилась в задумчивом положении. Сравнение со скварфом — это совсем неплохо. Скварфы, низшие твердотельные, вошли в поговорку благодаря своей необузданной потенции, их половая деятельность является самым занимательным зрелищем в зоопарках. Так что высказывание подруги — комплимент. Немного фривольный, разумеется…

Внезапно в его сознании промелькнуло нечто вроде воспоминания — видение слизистых объятий, в которых недолго захлебнуться. Видение сопровождалось чувством панического страха.

Сон, наверное, вспомнился, недовольно подумал Сави. Дурацкий сон. Иначе с чего бы после спаривания стал бы я думать о слизи и панике?!

Неприятный осадок, однако, остался. Чтобы отвлечься и забыть окончательно забредшую в мозги чепуху, он выставил глаза и направил их на последнее своё научное творение, которое покоилось на столе прямо перед ним. Затейливый хитиновый корпус, нашпигованный биочипами и невронными связями, — всё собрано в момент полубессознательного творческого озарения. Сави впал в это состояние после пребывания в специальной газовой камере, где ганглии релаксируют, но мысль проясняется и сознание ломает всякие ограничения. И вот результат — прибор, который может оперировать цифрами с точностью до пятого знака после разделителя целочисленных двенадцатиразрядньгх величин, но это только самое слабое его достоинство. Аппарат можно подключить к спектрометру или колонке хроматографа, да к любому другому прибору — и все данные почти моментально появляются в виде тёмных символов на светлой коже хамелеоноида, вживлённого в аппарат. Чудо, да и только.

И самое главное — аппарат этот единственный в своём роде, все его возможности только-только подлежат внимательному изучению…

И опять в сознание учёного просочилось размытое видение. На этот раз — не столь уж и неприятное. Идея. А что, если поставить семь штук из педипальдов на биосенсоры, расположенные в форме цветка, как раз там, где проходят питающие внутренности аппарата трубочки? Тогда получится…

Сави уставился в прозрачную мембрану, через которую в лабораторию проникал дневной свет — синеватые лучи огромного светила, породившего жизнь на всей планете. В мироздании кроется столько загадок, столько тайн, что каждого исследователя ждёт непомерный труд, чтобы выяснить хотя бы одну из них… Вот известны законы подпространственных туннелей, существуют и способы управления гравитацией. Раса твердотельных осуществила успешную высадку и освоение девятнадцати звёздных систем. Однако в механизме подпростран-ственных переходов ещё довольно белых пятен, наверняка есть скрытые эффекты, неиспользованные способы перемещения… но перемещения куда? Интересный вопрос… Почему бы не попробовать выяснить, что выдаст комбинация, занозой засевшая в сознании, вероятно отголосок опять же забытого сна… Что произойдёт? Любопытство — ценное качество для учёного. На нём зиждется познание.

Сави перестал бороться с искушением, и педипальды коснулись точек неизвестного.

В лаборатории вспыхнуло фиолетовое сияние, которое перебросило учёного в одну из бесконечного множества реальностей.

Савит*** навёл объективы на участок серой местности, где его собратья развили лихорадочную деятельность. Среди них различалась модель Мриан**, которая давно напрашивалась на близкий информационный контакт, но ей недоставало программирования, чтобы реализовать упомянутую потребность. Её слишком узкий инфодиапазон микросхем только и позволял, что жрать алмазными коронками бурения скалу да выводить из задней части корпуса измельчённую и готовую для плавки руду. Ну, по крайней мере это-то делать она умела…