Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

- Да ты че, чувак, помотрать же можно, не понравится - схиляешь. Ну что? Звонить? - укарнывал меня Казак.

- Она сидела?

- Было пару раз, но тебе ведь не впервой, - и тут же спросил: - У тебя еще есть халтура в колонии для проституток?

Глядя на его улыбающуюся рожу, я согласился:

- Звони!

Мы перешли дорогу и у кинотеатра документальных фильмов "Леся Украинка" зашли в телефонную будку.

Она ответила быстро.

- Слышь, Чалая! - начал Козак. - Я тут недалеко от твоего дома с одним грузинякой, с кучей бабок, может, нарисуешься?

Я во все глаза смотрел на него. Он жестом руки показал - все нормально, не переживай!

- Ну так оденься, - продолжал он в трубку, - повытаскивай свои мандавошки и вали к нам! - закончил Ромка.

- Нет-нет, уже не хочу! - торопливо заговорил я. - Поздно, иду домой!

- Да погоди ты, - схватил меня за рукав рубахи Казак, - помотрай хоть на нее!

- Я что, мандавошек не видел, да и как ты ее назвал? Чалая?

- Ну да, ее так зовут.

- Это имя или кличка?

- Не знаю, - улыбнулся Ромка, не отпуская рукав.

- Ромка, мне хватает блядей, не хочу!

Пока мы пререкались, в конце улицы показалась женщина. Она направлялась к нам. Я вопросительно посмотрел на Казака. Он утвердительно кивнул.

- Привет, ребята! - поздоровалась Чалая.

- Привет, привет, - ответил Ромка, - давно не виделись.

- Да, давненько, - осматривая меня, сказала она.

- Вот, познакомься, - кивнул на меня Казак.

Она протянула руку.

- Чалая.

Пожав мягкую теплую руку, представился.

- Ну что, надо б достать чего-нибудь бухнуть! - живо предложил Казак. - Могу сгонять в "Детский мир" к сторожу, - и добавил: - Башли есть?

Дал ему квинту.

- Я живо!

Теперь я понял, почему Ромка так уговаривал меня. Он хотел кирнуть "на шару". Мы с Чалой нагло осматривали друг друга. Среднего роста, средней упитанности женщина лет тридцати пяти, в гладкой летней кофте цвета бордо с короткими рукавами, в пестрой юбке в цветочках, в туфельках на маленьком каблучке, с наспех покрашенным лицом, пахнувшая польскими духами "Быть может" - отличный экземпляр бандерши или проститутки для Тулуз-Лотрека.

- Ну что, грузиняка, - спросила хриплым прокуренным голосом, улыбаясь, Чалая, - куда пойдем?

Немного помявшись, я ответил:

- Не знаю.

- Вижу, что не грузин, и бабок не полные карманы, - продолжала улыбаться баба.

- На кир хватает, - улыбнулся и я.

Постояли еще немного. Чалая курила одну за одной. Казак вернулся с бутылкой водки.

- Ты не против, - указывая на бутылку, - если я приложусь немного? - спросил он.

- Прикладывайся!

Откупорив бутылку, Ромка влил в себя немаленькую дозу и, вручив мне то, что осталось, произнес:

- Ну я пошел, пора баинькать, - и зашагал прочь.

Не было у меня никакого желания быть с этой бабой. Я молча протянул ей бутылку. Она сделала пару глотков. В голове крутилось: "Kак бы красиво отвертеться, чтобы не обидеть? С другой стороны, мне же не обязательно с ней спать, и кто знает, а может, у нас получится вполне интересный разговор? Она сидела, я охранял рецидивистов, может, мы найдем точки соприкосновения - в обоих смыслах? Спешить мне некуда. Я свободный человек. Жена замуж выходит".

- Ну что, так и будешь торчать фонарем с бутылкой? - упершись руками в бедра, улыбаясь и окидывая меня, застывшего с бутылкой водки у рта, сказала Чалая. - Может, глотнешь немного?

Окинув ее бесцеремонно-оценивающим взглядом, я сделал пару глотков. Спать буду лучше - это несомненно! Чалая глотнула из бутылки, вытерла рот тыльной стороной ладони.

- Сигареты есть?

Мы закурили.

- Есть куда идти? - буднично спросила она.

- Нет, жена дома! - тут же ответил я.

Все-таки готов был как-то открутиться. Она молча курила.

- Ну хорошо, пошли ко мне.

- К тебе? - спросил я с глупой ухмылкой.

- Да. Ко мне! Пошли! Здесь рядом! - и, повернувшись, пошла.

Я покорно зашагал рядом. Не мог обидеть женщину. Жила она в десяти минутах ходьбы от моего дома. С детства зная все ближайшие подъезды, я сказал ей, что мы практически соседи и что я ее никогда не видел. Она ответила, что часто бывала в разъездах, а тут жила ее бабушка.

Комната была в полуподвале, с одним окном под потолком. Можно было видеть ноги прохожих. Возле небольшого, видавшего виды трюмо висели маленькие образа. В углу - железная кровать с набалдашниками. Мы сели за маленький столик. Чалая поставила на стол два стакана. Я молча прикрыл стакан рукой, отрицательно мотнув головой. Она вылила остаток водки в свой стакан и быстро, по-мужски, опрокинула жидкость в горло, затем промокнула губы лежавшим на столе полотенцем. Губы были довольно красивыми.

- Ну что сидишь молчишь, иль сказать нечего? - открылись они.

Над столом висела лампа в маленьком розовом абажуре, и я мог получше ее рассмотреть. Выглядевшая старше своих лет, она все еще была симпатичной.

- Да говорить не о чем, - начал я и тут же закончил: - Учился, влюбился, женился, разбежались, есть сын.

Она внимательно, склонив голову набок, посмотрела на меня.

- Ты же сказал, жена дома?

Посмотрел ей в глаза и признался:

- Я обманул. Просто в мои планы на остаток этой ночи женщина не входила.

- Чего ж пошел?

- Не знаю, - тихо ответил я.