Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

Это была фисгармония с двумя ножными педалями для подачи воздуха. Я никогда не играл на таком. Сел, попробовал. Было интересно. В большом ночном и пустом зале зазвучал орган.

- Знаешь "Гори, гори моя звезда"? - спросил Робик.

- Конечно! Поехали!

Он запел приятным лирическим баритоном. Потом спел "Ямщик, не гони лошадей". Я поиграл сам. Он спел еще пару песен.

В оркестровой яме мы пробыли более часа. Я был признателен Робику за то, что он притащил меня сюда.

Когда мы вернулись, было уже четыре часа утра. Многие ушли. Ира сидела с Наташей, заложив ногу за ногу, и курила. Увидела меня, спокойно посмотрела, ничего не спросила и продолжала курить. Я почувствовал себя каким-то ненужным. В пять утра пошли домой. Спать легли, отвернувшись каждый в свою сторону.

Утром проснулись в одиннадцать.

- Сварить кофе? - буднично спросила Ира.

Я молчал.

- Ты что, со мной не разговариваешь?

Молчу.

- Ну и не надо! А мне надо! - повела жена плечом и пошла варить кофе.

Кофе выпили, пошли к маме за Виталиком. К часу должны быть в театре на утреннике для детей сотрудников. Сынок спел "Ой, дубочки-дубки" и получил подарок от Деда Мороза. Дома у родителей я положил под елку большой железный конструктор. К трем часам мама ожидала нас к праздничному обеду. Как всегда, было очень вкусно. Посидели, с удовольствием, поели салат оливье, распили бутылку шампанского. Виталька, развесив бульдожьи щечки, усердно пыхтел над конструктором.

Лёне скоро должно было стукнуть двадцать. Он учился на втором курсе музыкального училища. Поступал два года подряд, занимался усердно. В первый раз не взяли. Пришлось маме, как и за меня, забашлять. На этот раз мама пошла к начальнику городского отдела культуры Витошинскому. Когда она положила конверт на стол, начальник привстал со стула:

- Вы это что?! Взятку даете?!

На что мама спокойно ответила:

- В этом кабинете вы, я и этот портрет Ленина.

Начальник медленно сел. Улыбнулся маме:

- Идите!

Конверт остался на столе.

Лёню приняли. Хорошо, что папа играл в ресторане, плюс мамина экономия - было чем забашлять.

Папа рассказал смешной случай. Как-то он играл еврейскую свадьбу. Дело шло к концу, и музыканты могли наконец передохнуть. Квартира была многокомнатной. Папа пошел искать туалет и случайно открыл дверь в комнату, в которой на столах стояли торты. В комнате полумрак, никого нет. Папа приблизился к столу и осторожно взял кусочек торта с кремом. Только открыл рот, как дверь открылась и вошла хозяйка. Растерявшись, папа успел спрятать кусок торта под пиджак, под мышку.

- Извините, извините, - залепетал он, - я искал туалет и... вот... не туда попал.

Бочком, с прижатой к туловищу рукой, с раздавленным тортом, пошел в туалет приводить себя в порядок.

Все посмеялись, включая и Иру. Все это время она отмалчивалась. Друг с другом мы не разговаривали. Попив чаю, мы собрались идти к себе домой.

Сынок захотел остаться у бабушки. Нельзя было оторвать от конструктора. Похоже, технарем будет?

На улицах скользко. Снег не убирали. Ира крепко держалась за меня, даже немного крепче, чем полагалось бы. Мне казалось, что она не против помириться. Я упорно молчал.

Дома я уселся в кресло и тупо уставился в книгу. Ира устроилась на кровати, включила телевизор. Пришло время спать. Я отвернулся к стене. И тут... жена применяет маневр, которым в дальнейшем не раз будет пользоваться. Как бы заснула и во сне ненароком положила мне руку на бедро. Пальчик ее лег мне на кончик и слегка, в сонной судороге, подергивался. Против природы не попрешь! Мы помирились.

Богдан Ступка

Начало мая. Город не просыхал от дождей. И сегодня небо мокрит. Закончив работу, я довольно быстро поймал такси и через десять минут был дома. В гостях у нас всегда желанные Робик с Наташей и Бодя Ступка. Было тепло, уютно и накурено. На столике стояли две бутылки коньяка "Плиска", одна из которых была еще не распечатана. Ира подскочила ко мне, обняла и чмокнула в щеку. Так, на всякий случай. Наташа встала и тоже чмокнула.

- Что у нас сегодня? - спросил я, усаживаясь на кровать возле Иры и Робика.

- Нет, никакое событие не отмечаем, - заговорила Наташа, - просто хотим выпить за нашего талантливого коллегу Богдана Ступку, которому уже пора дать нормальную роль, а то он заскучал.

- Бодя, ты скучаешь? - спросил я.

- Да так, чуток, - улыбнулся он в ответ.

Богдан мне нравился. С небольшой хитрецой-смешинкой в умных глазах, всегда в хорошем настроении, способный актер. Там, где был он - всегда было весело. Мы оба знали большое количество анекдотов и иногда рассказывали их на заданную тему.

Прошло немного времени, и Робик, откинувшись спиной на кровать, заснул. Наташа с Ирой, сидя рядом с ним, тихо беседовали. Богдан и я сидели за столом и тоже тихо разговаривали.

- Бодя, совсем недавно видел тебя в небольшой, но интересной роли Спинозы.

- Какой там недавно, более года тому, и меня это гнетет, я ведь трудоголик, мне просто необходимо быть занятым.

Посидели, помолчали. Богдан произнес:

- Умный народ евреи.

- Спасибо, - сказал я.

Снова помолчали.

- И с нелегкой судьбой, - добавил Богдан.