Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

- Я люблю только тебя! - и с всхлипыванием уткнулась в мое плечо.

Мы, притихшие, стояли у края тротуара. У нее чуть подрагивали плечи, кулаком она размазывала по лицу тушь. Поднялся ветер, стало холоднее, у жены вовсю текли сопли.

- Ира, пойдем в кафе, ты замерзнешь!

- Пойдем!

Кафе "Подолянка" было в трех минутах ходьбы. Я заказал пельмени и кофе. Ира, смотрясь в маленькое зеркальце, приводила себя в порядок. Принесли пельмени, с которыми я быстро разделался. Жена меланхолично ковырялась вилкой в тарелке. Я ждал.

- Ира! - начал я. - Чего ты хочешь?

Немного помолчав, быстро два раза вздохнув, как человек после долгих слез, она шепнула:

- Я не могу без тебя! - и еще раз глубоко вздохнув, добавила: - Хочу быть вместе.

Я молча смотрел на нее. "Две недели тому назад сказала, что влюбилась. А тут - на тебе, не может без меня. Что же мне делать? Ведь и мне плохо без нее".

- А как же тот? - мотнул я головой куда-то в сторону.

- Никто, кроме тебя, мне не нужен, - проговорила она быстро, преданно заглянув мне в глаза.

- Что, бросил он тебя?

- Никто меня не бросал! - сердито ответила Ира, тут же окинув меня уже примирительным взглядом. - Ты лучше всех! Никто мне не нужен!

- Но если ты такая романтичная, то вполне сможешь снова влюбиться, а мне остается только ждать, пока ты удостоверишься, что любишь только меня?! - беспощадно, с кривой ухмылкой возмущался я.

- Эдик, пожалуйста, не надо так.

- Как так?

- Ты знаешь, - и тут же просящим умоляющим голосом попросила: - Пойдем домой?

Кофе не пили, взявшись за руки, поспешили прочь. Дома, едва раздевшись, кинулись в объятья. Любили друг друга неистово и яростно. Я был рад, что мы опять вместе, но пустота, видимо, уже навсегда вселилась в мое сердце.

Пьяный

Танцы шли полным ходом. Приятно было пробиваться через толпу, осаждавшую билетную кассу. После работы я почти всегда уходил с какой-нибудь девушкой. Была одна извечная проблема - есть с кем, да негде. И если уж совсем негде - в ход шли подвалы и чердаки. А ведь еще колония, в которой сидит полторы тысячи молодых проституток, до которых пока не добрался в связи с постоянным присутствием Майи Михайловны на репетициях. Совсем распоясался.

С Афанасием Петровичем начались проблемы. Мы уже дали три внеплановых концерта, за которые он не заплатил. Ребята сказали, что больше "на шару" играть не хотят. Я попытался еще раз поговорить с Ивановым. Он назвал нас шкуродерами и сказал, что если нам не нравится, то можем уходить к чертовой бабушке! Нам совсем не хотелось терять эту работу, да и такой коллектив терять не хотелось. Ребята решили:

- Черт с ним! Тебе надо пойти к нему в третий раз и попытаться все уладить, а мы пока будем искать другое место, куда свалить!

Ради общего дела - пошел.

- Зачем нам ссориться? Пойдемте в "Шесть столбов" и цивилизованно все обсудим, - начал я, зайдя к нему в кабинет.

Он тут же согласился. Видимо, не хотел нас терять. Мы отправились в кафе "Шесть столбов" недалеко от клуба, где можно было выпить и закусить. Я набрался первый раз в жизни. Бутылка закончилась, начальник взял еще одну. Хорошо, что заказали много закуски. Уже не очень соображая, я пытался слабо протестовать, но Афанасий Петрович не унимался.

Кафе я покидал на полусогнутых. Иванов поддерживал меня под руку. Он вывел меня на улицу, прислонил к стеночке, попрощался и ушел. Я не мог оторваться от стены. Не помню, сколько времени я так простоял, но каким-то образом в грязном пальто доплелся до дому! Хорошо, что сын был у мамы. Ира собиралась в театр. Увидев меня в таком состоянии, она не знала, плакать ей или смеяться. Как был в пальто, упал на кровать и тут же дал "стружку": из меня вышла вся закуска "Шести столбов". Жена стащила с меня пальто и принялась убирать с пола. Через минуту я спал. Оркестр был спасен!

Робик

Отношения с Ирой вошли в привычное русло. Стоило мне, как всегда, дотронуться до нее... и - готов к усладам любви, в которых она мне никогда не отказывала.

Мы с Робиком (он чаще, чем я) заходили в театр за женами. В один из дней Робик не пришел. Через несколько дней я опять пришел в театр. Робик не появился. Спросил Наташу:

- Где Робик?

Она коротко бросила:

- Ушел!

Вечером дома я спросил Иру, знает ли она, что произошло у Робика с Наташей. Она ответила, что знает, и рассказала, что в театр приняли несколько новых молодых актеров, и Наташе понравился один из них. И тут же поспешила добавить, что между ними ничего не было.

Вечер танцев подходил к концу, как вдруг показался Робик. Он редко заходил ко мне в клуб. Работа закончилась, и, спустившись со сцены, я подошел к нему.

- Привет.

- Привет.

- Эдуард! - произнес Робик. - Мне нужно поговорить! - и глянул на меня грустными глазами.

В этот момент к нам подбежала белявенькая девчонка лет двадцати с приятными формами.

- Здравствуйте, добрый вечер! - бодренько поздоровалась она.

- Добрый вечер, - степенно, с обворожительной улыбкой проговорил друг.

- Робик, разреши тебе представить эту... как вас зовут?

- Лена.

- Девушку Лену.