Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

Программу отыграли с воодушевлением, на большом подъеме. Студенчество приняло нас не то чтобы овациями, но все же активно хлопало. Во время выхода на сцену я заметил усевшегося за спинами жюри Дмитро. Закончив, я снова посмотрел в его сторону. Тот сидел, обхватив голову руками. Как и ожидалось, жюри просто констатировало факт:

- Этот оркестр, состоящий из музыкантов ресторанов и филармонии, не имеет никакого отношения к торгово-экономическому институту.

Марик и Робик спросили у меня, понимаю ли я, что эту халтуру я определенно потерял.

- Не смертельно, - ответил я, - у меня есть колхоз-миллионер, к тому же мы все получили кайф!

На этом с институтом было покончено.

Тромбон

Еще до того, как с институтом было покончено, один из музыкантов сказал, что видел в чулане подвала института помповый тромбон. Заинтересовавшись этой информацией, я спустился в подвал, нашел чулан... и в нем на полке, в открытом футляре, давно облюбованном мышами, тоскливо лежавший среди швабр и щеток, покрытый толстым слоем пыли, никому не нужный помповый тромбон-тенор. Конечно же, я его экспроприировал. Отнес в мастерскую и через три дня вынес из нее сияющий, радостный инструмент. Начал заниматься. Через три недели принес тромбон в ресторан и, играя с крепкими духовиками Котом и Кабаном шесть раз в неделю, делал ощутимый прогресс.

Миша Цимерман предложил мне еще одну халтуру - за семьдесят рублей в месяц на станции "скорой помощи", где он работал, вести самодеятельность, которая состояла из двух желающих петь женщин. Как было не взять?

Еще через короткое время Натан позвал меня руководить оркестром в таксомоторном парке, куда он устроился таксистом. Натан был парнем работящим, не гнушающимся никакой работой, несмотря на то, что был очень востребован как певец. Пел в он получасовых концертах, перед сеансами, в кинотеатре "Украина", пел на свадьбах, шил дома меховые шапки и к тому же подрабатывал таксистом. В компании с ним не соскучишься - был остер на язык. С женой Мариной, красивой ухоженной женщиной, растили вместе дочь. Имел, как и многие из нас, большую слабость к противоположному полу:

- Самое главное, - говорил он, - чтоб она весила больше тридцати килограмм.

В таксопарке мне платили восемьдесят рублей. В этот раз все до единого участника самодеятельности работали в самом деле в таксопарке.

Как-то играл я вместе с Натаном свадьбу. Закончили мы играть на полтора часа раньше. Дело было в том, что в процессе свадьбы началась драка - жениху разбили нос, невесте порвали платье, гости разошлись. Нам сказали: "Можете собирать инструменты". Натан подошел к маме невесты за деньгами. Та дала меньше оговоренной суммы, мотивируя тем, что мы раньше закончили играть. Натан стал спорить, мол, не наша же это вина. Хозяйка стояла на своем.

- Вы играли меньше... получите меньше... все. Разговор окончен! - отрезала хозяйка.

Мы стали грузить инструменты в автобус, который должен был по договоренности отвезти нас домой. В этом же автобусе ехали молодые с родителями и родственниками. Натан опять зацепил хозяйку. Та что-то крикнула ему в ответ, и тут Натан выдает:

- Музыканты играют не только свадьбы, но и похороны!

- Что ты сказал?! - раздался голос со стороны родственников.

- Ты что, осмурел?! - зацыкали мы на Натана.

Слава богу, обошлось без драки.

Прошла неделя. К "Аппендициту" подошел Натан.

- Знаете, чуваки, что я только что узнал? - с сияющими глазами проговорил он. - Ту чувиху, которая недоплатила нам, вчера сосед по квартире убил ударом молотка по голове. А?..

- Ну и черный же у тебя глаз! Тебя бояться надо! - сказал Кабан.

- Да, да, надо бояться и не обижать меня! - произнес Натан, дико вращая глазами.

С деньгами проблем у меня не было, и мне нравилось их тратить. Во Львове все лабухи, кто больше, кто меньше, зарабатывали неплохо. Ресторанов и кафе - много, и в каждом - оркестр. К часу дня музыканты подтягивались к "Аппендициту". Часто это заканчивалось поездкой с противоположным полом в загородные ресторанчики.

Все мы в разной степени эгоисты. Мой же эгоизм заключался в том, что, тратя деньги на женщин, я в первую очередь делал приятное самому себе. Женщина, которая меня выбрала (ведь выбирают в основном они), проводя приятное время со мной, отдавалась с большим удовольствием, вследствие чего и я получал больше удовольствия. Если женщина вам нравится - обязательно приносите ей цветы. Цветы - как дрова для огня: жара будет больше, и обоим будет теплее! Секс приносит победу, если можешь освободиться от его нравственных императивов. Говорят, "левак укрепляет брак". Однако если бы это было так, то наш с Ирой брак стоял бы в сторонке неприступной гранитной скалой.

Я все еще хочу ее больше всех! Любовь с ней - всегда с огнем и "на нерве"!

Небольшой водевильчик

В самом центре города у роскошного памятника польскому поэту А. Мицкеву находился центральный парикмахерский салон, в который захаживала на маникюр моя жена. Женским мастером работала Ася, жена Додика Рубинчика. Они с Ирой были знакомы. Маникюр делала Галя, девушка одного из музыкантов. Их кресла стояли рядом.