Дневник летучей мыши

«На Открытом чемпионате Франции успешно выступила советская теннисистка Ольга Морозова. В финале парного разряда вместе с американкой Крис Эверт она переиграла в двух сетах Гэйл Шанфро (Франция) и Кати Эббингхауз (Германия), но в решающем поединке уступила своей партнерше Крис Эверт…»

Все не то, все не то!..

Леня просматривал статью за статьей, у него в глазах уже рябило от газетного текста. Хлеборобы, металлурги, космонавты, спортсмены, ученые… бесконечные фамилии, цифры урожаев, надоев, рекордных плавок и спортивных достижений…

Он уже почти отчаялся найти что-то важное и едва не пропустил скромную заметку, расположенную на предпоследней странице одной из газет:

«Вчера в торжественной обстановке был открыт памятник героическим строителям Байкало-Амурской магистрали. Памятник в сжатые сроки был воздвигнут в самом центре нашего города, на месте бывшего Николаевского рынка. На открытии памятника присутствовали председатель райисполкома А. А. Лебедев, представители трудящихся района, а также виновники торжества — представители строителей магистрали…»

Минуточку, старуха говорила, что тридцать лет назад «его установили», стало быть «он» — памятник? Похоже!

Николаевский рынок…

Это название Леня слышал от своей бабушки. Рынок располагался неподалеку от их дома, рядом с Екатерининским каналом, который назывался тогда каналом Грибоедова…

— Уважаемый! — окликнул Леня седенького старичка, который за соседним столом внимательно читал старинную книгу в кожаном переплете. — Можно вас спросить?

Со всех сторон на Леню зашикали.

Старичок поднял на него недовольный взгляд:

— Что вам, молодой человек?

— Николаевский рынок… Где он располагался?

— Надо знать свой город! — неодобрительно проговорил старичок. — В Коломне, конечно… неподалеку от Екатерининского канала.

В Коломне! И Саломея Леонардовна говорила о Коломне… Значит, Леня не ошибся — эта заметка многое объясняет!

Коломна — один из самых старинных и живописных районов Петербурга, где множество мостов переброшено через прихотливо изгибающиеся реки и каналы. Именно эти мосты и реки дают нашему городу право называться Северной Венецией. Многое сохранилось здесь неизменным со времен Пушкина и Гоголя, еще больше — со времен Достоевского. Здесь есть и такие знаменитые места, как Новая Голландия, Мариинский театр, Юсуповский дворец, Никольский Морской собор, а есть чудесные запущенные здания, такие как дворец великого князя Алексея Александровича, и вовсе не прихотливые дома, в которых, однако, живет дух позапрошлого века…

Теперь многое становилось ясным, но кое-что еще требовалось уточнить.

Леня вернул газеты и отправился на площадь Ломоносова, в городской комитет охраны памятников.

Здесь царило лихорадочное возбуждение. Из кабинета в кабинет перебегали озабоченные мужчины со свернутыми в рулон чертежами и огромными папками.

Когда Маркиз попытался остановить одного из них и задать вопрос, тот выпучил глаза, как будто увидел привидение, выронил свой рулон, подобрал его и торопливо скрылся за ближайшей дверью.

Леня попытался остановить еще одного, но тот замахал на него руками, показал на что-то за Лениной спиной, а когда Леня снова повернулся к нему, того уже и след простыл.

Одна из дверей с грохотом распахнулась, из нее выкатился очередной страдалец, вооруженный чертежом.

Обернувшись и потрясая рулоном, как копьем, он воскликнул голосом провинциального театрального трагика:

— Чума на оба ваших кабинета!

— Ишь, как разбирает человека! — проговорил Маркиз, покачав головой. Он понимал, что в такой момент бесполезно приставать со своими расспросами.

Наконец, блуждая по бесконечным коридорам, Леня наткнулся на дверь с надписью «Архив». Он толкнул эту дверь, вошел внутрь и оказался в огромном помещении, заставленном стеллажами с пыльными папками. Возле одного из этих стеллажей стояла худощавая женщина средних лет, бесцветная и засушенная, как листок в гербарии.

— Вам выше этажом, — проговорила она, бросив на Леню неприветливый взгляд.

— Почему вы думаете, что мне туда? Может быть, я пришел именно к вам?!

— Ко мне? — Женщина удивленно взглянула на него поверх очков. — А вы разве не по поводу точечной застройки?

— Нет, я пишу книгу по истории одного из городских районов, — выдал Леня домашнюю заготовку.

— Да что вы? — Архивная дама оживилась. — А какого именно района?

— Коломны.