Дневник maccolit’a. Онлайн-дневники, 2001–2012 гг.

– Нет. Почтой. Доставка оплачена. Привозить?

– А сумма? Сумма заказа?

– 3750 рублей, – говорит.

«Вряд ли я мог заказать книг больше чем на 100 баксов, даже по пьяни», – думаю. Но все же сомневаюсь. Что ни говорите, склероз и маразм.

– Даль у меня есть, – вяло отбиваюсь.

– Подарочное издание! – он непреклонен.

– А что будет, если я откажусь? – спрашиваю со страхом. Вдруг засудят? Или расстреляют.

– Это дело вашей совести. Денег за доставку, которые вы заплатили, вам не вернут.

Несколько секунд во мне борются жалость к неизвестно когда заплаченным 620 рублям и к тем трем с лишним тысячам, что предстоит отдать. Вторая жалость явно перевешивает, тем более, что о первых деньгах не помню, а вторые нужно вынуть из кармана сейчас.

– Да вы посмотрите на них! Я могу приехать. Мне сегодня в Минск выезжать, я три заказа уже роздал! – не унимается курьер.

– Ну приезжайте… – сдаюсь я.

Потом жду, изобретая способы – как бы не покупать этих чертовых книг. И тут приходит наша верстальщица Ира и рассказывает, что им еще летом звонил курьер из Минска, тоже привез книги, которых они не заказывали. Я облегченно вздыхаю.

И вот через 10 минут звонок в дверь. На пороге облепленная снегом девушка с тремя пакетами книг.

– Книги вам привезла заказанные.

– Вот что, девушка, – веско говорю я. – Мы тут навели справки. Если вы не хотите, чтобы приехала милиция, ступайте с вашими книгами. Мы сразу поняли, что это мошенничество! (Ну да, практически сразу!) Идите!

– Да я… – лепечет она.

– Идите, не то вызываю милицию.

И она убирается.

Конечно, круче было бы разыграть следователя и конфисковать книги как вещдоки.

Но до такого уровня мое нахальство не поднимается.

Все же сто баков спас.

Приятно.

Чудесная быль 8 февраля

Сегодня в криминальной Дежурной части.

Чудесная история.

Криминального авторитета Мухаметшина по кличке Муха осудили на 6 лет.

И вот два конвоира везут Муху в тюрьму.

Происходит это где-то в России, среди лесов и полей.

И Муха говорит: ребята, давайте в лес свернем, посидим, выпьем на прощанье. Я пацанам позвоню, приедут, водки привезут, баб…

И что бы вы думали? Сворачивают.

Звонят пацанам, те приезжают, привозят водки и баб. Все сидят на полянке, пьют. Идиллия.

Мухе хочется бабу. Но не на лужайке же ее заваливать? Пробует снять сиденье от машины – не получается. Тогда он говорит: «Я матрац привезу сейчас!»

Садится в машину с бабой и уезжает.

Один конвоир говорит другому:

– Вася, а это не побег?

– Не-ет, ты что? Вернется. Он же обещал, – говорит другой.

И они продолжают пить с пацанами на этой поляне еще 6 (шесть) часов. Ждут Муху.

Муха не возвращается.

Едут рассказывать о случившемся. Их сажают вместо Мухи. Ждут приговора.

Грозит до 10.

А вы говорите – почему русские лучше всех? Вот почему.

Центр тяжести 8 февраля

Те, кто изучал физику, это знают: центр тяжести самолета должен располагаться посередке, там примерно, где лопасти прикрепляются к фюзеляжу. А для этого большинство пассажиров должно сидеть смирно и не рыпаться – там, где их посадили.

Но вот сижу я в самолете в центре салона и вижу, что одни побежали к кабине, права качать и учить пилота, как ему вести самолет, а другие побрели в хвост – курить, пить и ругать тех, кто в кабине и рядом. А в центре салона пусто стало. Сидят старички, которые уже ходить не могут, и люди, занятые каким-нибудь нехитрым делом.

Перевернут ведь машину, думаю я. Да еще время от времени кто-то вихрем из хвоста к носу промчится или наоборот. И вот они роятся там, жужжат, злобно перекрикиваются через весь салон, а я животом чувствую, насколько неустойчив центр тяжести. Еще хоть один ринется туда или сюда – и перевернемся.

Всем будет хана.

В центре тяжести должны сидеть тяжелые люди. И их должно быть много. Запомните это, дети.

Тогда не перевернемся. И можете смело размахивать руками в хвосте и гриве.

Надеюсь, я достаточно ясно выразился.

Читая утренние ленты 9 февраля

Ситуация вокруг моего бывшего племянника (тм) меня сначала удивляла, потом огорчала, а теперь уже откровенно веселит. Очень много про него прочитал и кое-что про себя. Понял, что был наивен, не полагая себя полным идиотом. Таки да, полный. Ничего не поделаешь. К тому же никчемный резонер, на хер никому ненужный.

Все это так, это бодрит и радует. Во всем надо искать и находить радость. Мои критики, назовем их так, могут приписывать мне что угодно, но вот чего нет категорически – это злобы и ненависти. Ни к моему (тм), само собой, ни к его адвокатам, даже к тем, кто постоянно пытается учить меня жить и чувствовать.