Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

13-е число ознаменовалось необыкновенно мерзким выпадом со стороны фашистского «Нашего Пути». Привожу смысл этой нелепости: поставлены в вину три книги, будто бы опубликованные «Алатасом» – «Цветы Мории», «Письма Махатмы», «Листы Сада Мории». Как Вы знаете, из них «Цветы Мории» напечатаны в 21-м году в Германии[170], «Письма Мории» в 25-м году в «Алатасе»[171] (во время моего отсутствия в экспедиции), а «Листы Сада Мории»[172] не имеют касания ни к «Алатасу», ни к издательству Музея. Характерно, что в этом выпаде приведены надерганные цитаты из «Листов Сада М[ории]». Первый раз приходится видеть, что как обвинение приводятся цитаты не из моей книги. Конечно, во всем этом видна тигрово-темная[173] рука, и можно лишь удивляться, что часть так называемой эмиграции добровольно служит темному лагерю. Сегодня В.К. Р[ерих] как представитель Музея сделает официальное заявление в редакцию, при этом он укажет, что «Цветы Мории» – мои стихотворения – были широко известны еще в прежней России; что «Письма Мории» относятся к восьмидесятому году, когда мне было шесть лет[174], и «Листы Сада Мории» не имеют касания ни к Музею, ни к «Алатасу». Конечно, Вы понимаете, что все эти преступные попытки концентрируются около нашего отъезда, и темным силам необходимо набросить хоть какую-нибудь ложную тень. Тем более следует укрепить отношения с Сав[адой] и прочими такими друзьями. Мы послали Вам телеграмму, соглашаясь, чтобы Вы дали знать Адольфу[175] для сношений с легацией[176]. Немного странно, что кому-то еще нужен Старый Дом[177], – если так, будем находить и новые пути. Охотно представляем себе, насколько напряженно у Вас все время, ибо и у нас находится все в необычном напряжении.

Сейчас делаю для архиепископа Нестора эскиз часовни в память Николая II и Александра Сербского[178]. Конечно, когда пришлю фотографию, ее можно дать в «Свет» и в «Новую Зарю»[179], а также переслать и Шкляверу.

16 ноября 1934 г.

Из Вашей последующей почты я с особым прискорбием читал письма Рай. Ха. В.[180] Все это еще раз доказывает, что лучше допускать мерзость, нежели пытаться исправлять ее. Печально также и то, что письмо это вообще было принято, ибо в наше время подобные письма вообще не принимались, а возвращались обратно с разрывом отношений. Но что сделано, то сделано, и теперь можно открывать целую фабрику штопки и зашивания. Вред подобных писем сказывается лишь постепенно. Рад слышать сообщение, что Ниппонский Центр при Музее[Рериха] основывается и имеется в виду ряд культурных выступлений. Все это очень важно, ибо, как Вы знаете, везде существуют разные люди. Конечно, и всякие темные силы стараются подбросить камни, – помните «Пречистый град – врагам избавление»[181]. Нам здесь приходится тратить массу энергии на противление злу. Из прилагаемых вырезок Вы видите, в чем заключается гнусное дело тьмы. Конечно, сейчас во всем мире подобное же напряжение, но это лишь доказывает, насколько должна быть велика зоркость и бережность добра. Сейчас получили телеграмму Вашу о способах перевода денег и отвечаем Вам, что без всяких затруднительных мер их можно перевести почтою по указанному в телеграмме адресу. Прискорбно, что приходится тратить энергию, но противодействовать темным силам, которые хотя и стоят в общественном мнении на самой низкой ступени, но все же своими мерзостями требуют воздействий. Если они могут цитировать не мои книги, если каждый добрый поступок для них лишь прикрытие чего-то худого, то Вы совершенно не можете говорить с ними языком человеческим. Знаю, насколько трудно сейчас во всех странах, и нельзя без скорби смотреть, как все ценное и неотложное опоганивается. Рад слышать о ратификации Бразилией[182]. Так же нужно продолжать и по всем прочим странам. Отмечаю, что в переднем перечне статей двух журналов, «Инспирейшен» и «Мыслитель», некоторые статьи опущены. Странно, что, с одной стороны, как бы желание сотрудничества, а с другой – прежняя очевидная тенденция в отношении некоторых авторов. Конечно, Нетти выправит это обстоятельство. Может быть, завтра еще припишу какие-либо здешние деяния, а пока будьте бодры и тверды.

Духом с Вами.

Очень хлопочем! Конечно, Вы примете меры к обузданию «Харб[инского] Врем[ени]». Сколько мерзости! Наверно, Савада будет возмущен. Никогда я не принадлежал ни к масонам[183], ни к розенкрейцерам!

18 ноября 1934 г.