Дневник моего исчезновения

– У Берит всегда проблемы с деньгами, – ехидничает Маргарета. – Я хорошо помню зиму восемьдесят пятого года. Я ехала рожать в Бергу. Ситуация была критическая, плод перевернулся, снежная буря, я не могла добраться до больницы…

Мне хотелось бы быть сейчас где угодно, только не здесь. Сил нет слушать бесконечные истории Маргареты.

Магнус продолжает сидеть, уставившись в стол. Ни разу за весь вечер мы не встретились с ним глазами. Он смотрит куда угодно – на маму, на Зорро, на еду, в потолок.

Как раз в тот момент, когда тетя начала во всех подробностях расписывать, как Берит одолжила у неё денег, чтобы сменить сгоревшую машину, раздается звонок мобильного. При других обстоятельствах я не стала бы отвечать, но сегодня решила воспользоваться шансом избежать этой истории, которую слышала миллион раз.

– Извините, – говорю я, поднимаясь. – Мне нужно ответить. Это по работе.

Звонит Манфред. На заднем плане слышно шум обогревателя. Очевидно, что он все еще в участке, хотя на часах начало десятого.

Впрочем, его жена с дочерью в Стокгольме. Здесь ему, кроме работы, больше нечем заняться.

Урмберг – это место, полное невозможностей.

Здесь нельзя пойти в фитнес-клуб, нельзя выпить бокал пива в пабе, нельзя купить «Маргариту» в пиццерии. Нельзя зайти в кафе и заказать кофе-латте, нельзя купить вечернюю газету. Нельзя сходить на почту, купить литр молока или коробку яиц для блинов, когда вдруг захотелось блинов, а ты забыл затариться заранее.

Несмотря на это, Манфред только раз ездил в Стокгольм за те две недели, что мы работаем здесь, хотя это всего два часа на машине.

Интересно, что Афсане думает обо всем этом.

Манфред не извиняется за поздний звонок. О не из тех, кто извиняется по любому поводу. И сразу переходит к делу:

– Криминалисты звонили.

– И?

– Кровь на кроссовке Ханне…

– Да?

– Это не ее кровь. ДНК-тест еще не готов, но они проверили группу крови, чтобы получить быстрый ответ. Так делали раньше, до того, как изобрели ДНК-тестирование. Кровь первой группы с положительным резусом, а у Ханне вторая.

– Петер?

– Нет, у него четвертая, резус отрицательный, очень редкая группа крови. Такая только у одного процента населения Швеции.

– Ты имеешь в виду, что…

Мой голос дрожит при мысли о женщине на снегу. Об изувеченном лице, о длинных седых волосах.

– У убитой женщины тоже первая группа крови, резус положительный. Такая у 32 % населения, но я осмелюсь предположить, что кровь на кроссовке Ханне – это кровь жертвы убийства. Это самое логичное объяснение. Ханне была там в момент убийства, Малин. У меня нет доказательств, но я чувствую, что это так.

Джейк

Сегодня у нас была экскурсия. Класс поехал в аквапарк в Вингокер, но я решил прогулять.

Я ненавижу физкультуру и всякие спортивные занятия, потому что я самый маленький и всегда прихожу к финишу последним. Мелинда говорит, что я еще вырасту и буду бегать и плавать быстрее всех. Надо только подождать. Но я только вчера измерял свой рост, и я так и не перерос чернильную отметку на дверном косяке, сделанную прошлым летом.

И в школьной раздевалке я по-прежнему самый маленький. Даже на цыпочках не достаю Винсенту до плеча.

Разумеется, я не проверял. Я стараюсь не вставать рядом с ним, особенно в раздевалке. Это все равно что напрашиваться на то, чтобы тебя окунули головой в толчок.

Так или иначе, плавать мне совсем не хотелось. Но это не единственная причина, почему я решил прогулять. Я всю ночь не спал, потому что не мог забыть бледное лицо с черными ямами вместо глаз в окне дома Берит.

Я мог посмотреть, кто это, но я испугался. Бросился бежать со всех ног к мопеду и потом катил его к дороге, чтобы никто меня не услышал. Только убедившись, что никто меня не преследует, я отважился завести мопед.

Утром я решил, что мне, должно быть, это показалось. Кому могло понадобиться шпионить за Берит и Ханне?

И зачем?

Как бы то ни было, я много думал о Ханне.

Она старая-престарая, но все еще сильная и умная.

И занимается интересными делами – ездит в Гренландию, ловит преступников. Она не лежит на диване с банкой пива, не смотрит телек и не ездит на биржу труда.

Я бы тоже хотел, чтобы моя жизнь была интересной, но в Урмберге ничего не происходит. Здесь нет преступников. Кроме того, кто пришил женщину у могильника, конечно, но он, наверно, не отсюда.

Я слышал, как папа с Мелиндой обсуждали случившееся. Папа сказал, что это все беженцы, мусульмане. У них другие представления о ценности человеческой жизни и правах женщин.

Они готовы убить женщину, если она не удовлетворяет их желания.

Не знаю, какие именно желания он имел в виду, но скорее всего сексуальные. Я записал на ладони, чтобы спросить Мелинду попозже, но забыл.

Мужчины и женщины хотят разных вещей.

Мужчины все время хотят чего-то от женщин. Например, их тела. А женщины должны остерегаться этих опасных желаний.

Это вызывает у меня кучу вопросов и сомнений.

Во-первых, разве женщинам от мужчин ничего не нужно? Только мужчин интересует секс?