Дневник москвича. 1920–1924. Книга 2

† Прочитал в газетах траурное объявление, что «тело скончавшегося сего 28 января 22-го года в Кронштадте артиста и режиссера государственных театров Петра Сергеевича Оленина прибыло в Москву. Заупокойная литургия по усопшему имеет быть в храме Святого Георгия, что на Б. Дмитровке (против театра бывшего Зимина), в субботу, сего 11 февраля ровно в 10 ч. утра. Погребение пепла на Ваганьковском кладбище в тот же день.» Прочитал и восскорбел. Зачем умер еще нестарый, милый и талантливый человек, и почему умер? Я знал его как артиста оперы и оперетты. Голос его (баритон)не больно был приятен, но зато играл он как драматический актер. Вообще обладал недюжинными талантами и как артист и как режиссер. У Зимина это был деятельнейший и просвещеннейший хозяин сцены. Так как он доводился двоюродным братом Олениным-Алексеевичам, моим приятелям задушевным, — то покойный Петр Сергеевич проявлял и ко мне видимую ласку. Бывал и я у него (когда он жил в Москве), а в 1918 году и сам он удостоил меня своим посещением. Время было буквально «ленинское». Вскоре после покушения на Ленина, я обратил внимание Петра Сергеевича, что он, «когда с бородкой, то ужасно походит на Ленина». Как бы, мол, не вышло чего-нибудь!? И Петр Сергеевич с присущей ему милой улыбкой подтвердил, что он это слышит от многих. И странно, говорит, «когда я еще и не слыхал об Ленине, а у меня уже был псевдоним «Ленин», очень для меня удобный, благодаря отнятия одной только первой буквы». Воспоминание о посещении меня П. С. Олениным не изгладиться из моей благодарной памяти еще и потому, что он, как доктор по образованию, был в то время на военной медицинской службе, что и дало ему возможность тут же за веселым разговором вынуть книжечку и прописать мне полбутылки коньяку. Царство ему Небесное! Больно хороший человек был, и больно жалко его.

Я был у Георгия. Полна церковь артистической братией (и сестрами). Видел, между прочим, Станиславского, Москвина, С. И. Зимина и Трубина. Почему-то не артисты пели, а хор Данилина под его управлением. Пел замечательно. Еще бы, ведь и «во гробе спящий», и его товарищи такие знатоки пения, каких Данилин и в Охотном ряду у Пятницы не увидит. А жаль, что он не занялся обедней Александра Алексеевича. Как было бы кстати спеть ее за этой обедней!

6/19 февраля. После тепловатых дней сегодня грянул с ночи 15-градусный мороз, но в нем было тепло, — сияло солнце.

По официальным сведениям, Франция ассигновала на голодающих 960.000р. золотом, Италия 540.000 золотом, Норвегия 440.000 р. золотом, Дания 370.000 р. золотом, Америка 39.400.000 р. золотом, РА — 29.550.000и другие державы более мелкими суммами, в общем же, 72.287.400 р. золотом.

С 15 на 16 февраля стрелка часовая передвинута на 1 час вперед.

«Французский капитал срывает дело мира», — так озаглавлены газетные сообщения о том, что французское правительство потребовало отсрочить на 3 месяца конференцию в Генуе, созванную на 8-е марта.

14/27 февраля. Дзержинский сообщает в Москву о страшных буранах в Сибири. Пути на линии Кольчугино-Новостройка совершенно занесены снегом, причем на выемках заносы достигали 8-10 сажен. После сильного снегопада буран продолжался двое суток при 25-градусном морозе. Многие участки сибирских дорог закрыты для движения. Занесены снегом целые поезда, застревают в снегу и посылаемые снегоочистители. 9, 10, 11, 12 февраля буран перешел в ураган. Сообщение сводится к тому, что сибирские дороги очутились в крайне тяжелом положении, и от сего: «план погрузки и вывозки продовольствия временно сорван буранами».

Вот и Дзержинский бессилен — видно, со стихией не так легко бороться, как с контрреволюцией.