Дневник москвича (1920–1924). Том 2

Обозреватель «Известий» пишет, что поляки повели «общее наступление» и что они уже «принудили нас к почти полному очищению Галиции».

Красин остался в Лондоне во главе «торговой русской делегации», которой, стало быть, не воспрещена купля английских товаров.

12/25 сентября.Врангель взял г. Александровск около Екатеринослава.

Французский президент республики Дешанель отрекся от президентства. Или я проглядел, или о поводах к «отречению» ничего не писали, да и сегодня ничего не пишут, кроме того, что в парламенте «был прочтен акт отречения Дешанеля».

Шляпникова выпустили из шведской тюрьмы, и он вернулся в Петербург, как пишут в «Известиях», «совершенно разбитый и больной». Кандидатами на пост президента Франц. республики заявлены Мильеран — 528 голосами, Рауль Пере — 157 и Леон Буржуа — 113 голосами.

(Тысячная страница рукописи.)

13/26 сентября.«Коммунистический труд» пишет, что Врангельский фронт вырос в значительную угрозу и уже простирает «свои лапы к украинскому хлебу, донецкому углю и бакинской нефти», и называет Врангеля «крымским ханом, мечтающим о романовской короне».

Красные войска оставили ст. Валковск и г. Изяславль. Идут бои в 30-и верстах от Каменец-Подольска.

Если верить советским газетам, то в Крыму «почище московского»: хлеб доходит до 4.000 р., обед в ресторане от 15 до 20.000 р., комната в Ялте доходит до 2 млн. в месяц, лодочнику за коротенькую поездку платят 40.000 р.

Президентом Французской республики избран Александр Мильеран (695-ю голосами из 892-х). Правый социалист Делори, выставленный левыми парламентариями, получил только 69 голосов.

ВЦИК отправил Польше заявление — «последний призыв», в котором предлагает заключить немедленно соглашение об основных принципах мира. Первое: советское правительство снимает свое требование о разоружении польской армии, о вооружении польских рабочих и о переходе в собственность России железной дороги Волковыск-Граево. Второе: готово признать границу между Польшей и Россией линией, проходящей значительно восточнее той, которая намечена Антантой, с тем, что Восточная Галиция останется на запад от этой границы. Кроме того, советское правительство соглашается на плебисцит по вопросу об установлении в Восточной Галиции формы правления, плебисцит не по принципу советскому, а по обычному «буржуазно-демократическому». Это предложение имеет силу в течение 10 дней. По истечении этого срока, т. е. 5 октября, Совнарком, в случае отвержения данного предложения Польшей, вправе изменить предложенные условия, так что пропуск срока, как говорится в заявлении, «предрешает фактически вопрос о зимней кампании».

Третьего дня в Большом театре было очередное «торжественное» заседание советов под председательством Каменева-лондонского. На нем была, говорила и лавры стяжала немецкая гастролерша Клара Цеткин.

Накануне этого заседания во всероссийской конференции РКП дебатировалось заявление ВЦИКа (вышеприведенное), и оно принято было двумя третями голосов. Следовательно, из 240 чел. 80 были против правительственной политики, а в частности — против нот Чичерина, по словам Бухарина, «лебезящих» пред империалистами.

Каменев рассказывал, как и за что его выпроводили из Англии, и, конечно, лягнул при этом случае «империалистов». В Англии будто бы нет уже единовластия буржуазного парламента, и там существуют теперь две власти: с одной стороны — парламент, с другой — рабочий совет действия. Вся политика Ллойд Джорджа, по словам Каменева, сводится к стремлению втянуть нас в новую зимнюю кампанию.

Сегодня чудный безоблачный день, — солнцем и безветренностью подчеркивающий прелесть золотой осени. Ходил в Покровский монастырь (кстати: трамваи уже нигде не ходят, а занимаются перевозкой дров; вероятно, не будут ходить до весны или до нового лета). И вот там, случайно, услыхал опять интересного проповедника. Не узнал, как его звать, но по облачению вижу, что это монах-дьякон. После архиереев и священников проповедь дьякона — это очень оригинально. Я думал, он вышел пригласить прихожан к какой-нибудь денежной жертве. (Не было ни аналоя, ни тетрадки — этих атрибутов духовных ораторов.) Говорил просто, без лишней аффектации, спокойно стоя на амвоне, мало Жестикулируя. Но в самом голосе слышалась искренность и убедительность. Фразы складывались легко, красиво и бойко. Аудитория внимала ему без покашливания и зевания, видно, что он уже популярен; на вид ему не более 30 лет. Речь была короткая и бесхитростная. По его мнению, и он приглашал к этому, — все будет хорошо, если мы займемся «самоукорением». Послушав его, в мою память ехидной змейкой забрался другой рецепт, чтобы все было хорошо, чеховский: «прыгать с крыш». (Говорю об этом не в насмешку над симпатичным проповедником, а в доказательство, что его доброе слово сразу научило меня самоукоряться.)