Дневник москвича. Том 1. 1917-1920

Комиссар путей сообщения Невский поведал, что из 270 тыс. вагонов в советской России годных вагонов не более 170 тыс., а из 20.000 паровозов осталось мало-мальски пригодных 9.000, причем из них «здоровых» только половина. Невский отметил при этом, что хотя с советскими завоеваниями линия железных дорог увеличивается, а количество паровозов все же не прибавляется.

Сегодня в 9 ч. утра 13° мороза, и днем не потеплело.

12/25 января. С утра мороза 16°.

В «Известиях» на первом месте приказ Ленина ВЧК: «Ввиду того, что налеты бандитов в Москве все более учащаются, и каждый день бандиты отбивают по нескольку автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, предписывается принять ВЧК самые срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами.» Комментария к этому приказу, конечно, не требуется.

Из Вильны телеграфируют, что на основании решения Р.-к. правительства Литвы все ЧК на территории Литвы упраздняются. Для латышей это очень типично, они так рьяно служат в русских ЧК, а своих таковых иметь не желают.

Французское радио передает нам декларацию союзных держав. В ней говорится, что по предложению Вильсона решено оказать помощь русскому народу, но отнюдь не создавать ему препятствий или вторгаться в его право устраивать свои дела по собственному усмотрению. В декларации высказывается далее, что «бедствия и отчаяние русских будут с каждым днем усугубляться, что голод и всевозможные лишения будут чувствоваться все острее и острее и что устранить эти недочеты станет все невозможнее, если не восстановится в России порядок и если труд, торговля и транспорт не будут поставлены снова в нормальные условия». Союзники заявляют, что они не хотят вмешиваться в наши дела и не намерены эксплуатировать Россию, а также «без малейшей оговорки признают революцию», и не окажут поддержки никаким контрреволюционным попыткам. Они подчеркивают, что «мир невозможен в Европе и во вселенной в том случае, если его не будет в России», а потому приглашают «все организованные группы, осуществляющие фактически или стремящиеся к осуществлению политического господства или военного контроля, где бы эти группы ни находились: будь то в Сибири или в пределах Европейской России, какою она была в период, предшествовавший закончившейся теперь войне, за исключением Финляндии и Польши, прислать своих представителей, не больше трех от каждой группы, для предварительных переговоров на Принцевы острова в Мраморном море, где они будут приняты представителями держав». При этом союзники требуют, чтобы между всеми приглашенными группами было заключено перемирие. Прибытие представителей ожидается на Принцевых островах к 15-му февраля сего года.

Теперь Чичерин мозгами шевелит или в носу ковыряет. Надо ведь ноту сочинять теперь «по нотам», а не с точки зрения наплевать или начхать.

Поляки заняли Белосток.

Советские войска «после упорного боя» заняли Уральск.

15/28 января. На Сухаревском рынке торговля житейскими продуктами в прошлое воскресенье шла по вольным ценам совсем открыто. Свинину продавали по 50 р. за ф., зайца 110 р. за шт., рябчиков по 40 р. штука, а не пара, как бывало, — за 60 коп. Гусей продают по 400–450 р., конину («конек-с», как именовал ее любезный продавец) 15 р. ф.

Украинскими советскими войсками взят Екатеринослав, «нашими советскими» — Шенкурск.

Морозы — 16°.

Сегодня вечером сынок мой вместе с нашим квартирантом, тоже бывшим офицером, а в последнее время — главным бухгалтером московского Областного управления водного транспорта — Николаем Николаевичем Верзиным отправились на фронт Красной армии, нести службу в штабе какой-то «особой» армии Южного фронта. Поехали по направлению к Харькову. Как доедут, что будут делать, как Господь даст вернуться, — не ведаю, конечно, и чувствую себя нерадостно. Не заметил и с их стороны молодого, здорового стремления к новым историческим приключениям. А впрочем, на все воля Божия: «События должны идти, творя свой суд, придут, уйдут.»… «Весь мир гостиница, Дживан! А люди — зыбкий караван!»

18/31 января. Утром мороза 10°. Днем подогревало солнце. Ночи стоят звездные. Вообще, погода ясная, зима крепкая, и оттого в квартирах и в присутствиях холодище неимоверный. У нас дома тепла 7–8 гр., и это еще благодать: слышу от многих знакомых о тепле в 1–4 гр. В «присутствиях»-то к такой температуре совсем привыкли: шуб и калош не снимают, большинство ходит в валенках, фуфайках и шапках.