Дневник мусарки

На сегодняшний день эта проблема не только нашего города и моих бывших коллег, это большая проблема всех работников органов внутренних дел по всей территории бывшего СССР. Руководящие посты занимают люди, у которых погоны в золоте и серебро в волосах, или вообще от старости лысые, но не хотят уходить на пенсию, боятся почувствовать себя ненужными, хотят иметь власть над другими, показывая свою значимость.

Это очень печально.

Вежливый следователь, или следователь-легенда

Она заступила на очередное суточное дежурство. В отделе полиции находилась весь день, вечером проделала всю необходимую работу по нераскрытым уголовным делам (неочевидным преступлениям). Уже позже, часа в 2.30, может быть, в 3.00, она уснула, прямо на стульях. В это октябрьское холодное утро в кабинете, окрашенном в светло-зеленый цвет, с панелями из фанеры цвета ольхи по периметру (для того, чтобы спинки стульев не повредили стены из гипсокартона, не испачкали и не оцарапали), прозвенел звонок. Она от испуга резко соскочила со стула и подняла трубку черного пластмассового телефона на кнопках: это был дежурный. Мужчина средних лет, примерно 43–45, худощавого телосложения, невысокого роста, с черными густыми волосами с челкой, которая обычно зачесана на бок по старой моде, но всегда спадающая на лоб. Он носил усы, тоже черные и густые, нижняя челюсть немного была выдвинута вперед, подбородок немного выпирал, как у Бабы-Яги из старой советской сказки.

Вполне взрослый и адекватный, всегда спокойный и невозмутимый, он внушал доверие, с ним всегда было приятно поговорить. Он не позволял себе лишнего, никогда никого не оскорблял, а если и отпускал шутки в чей-то адрес, на него никто не обижался. Он полюбил новую сотрудницу-следователя, видел в ней чистоту и искренность, как сам говорил ей не раз, он видел в ней дочь или сестренку, которую и пытался защитить ото всех не совсем хороших людей, с неблагими намерениями. При разговоре в телефоне всегда было слышно, что он сопит, не знаю, от чего, возможно, он страдал от гайморита, но, в общем, ему это не мешало. Он всегда вызывал положительные эмоции, даже и сейчас, спустя много лет, остается в моей памяти как очень хороший человек и замечательный высококвалифицированный сотрудник органов внутренних дел, ну, в общем, днем с огнем такого не сыщешь.

Бывало, приедешь с какого-нибудь вызова, где пришлось часа три на морозе по лесополосе или по полю таскаться среди высоченных сугробов, промерзшая и мокрая, то ли от растаявшего снега, то ли от того, что все тело горит. Он, завидев въезжающую на территорию ОП машину, уже встречает в дверях, открывает их и кричит: «Быстрее, быстрее, замерзнешь». Она забегала в теплый и уютный, как ей тогда казалось, отдел, а дежурный уже нес горячую чашку черного чая с какой-нибудь невзрачной конфеткой, которая завалялась у него в кармане, покрылась мусором, прилипшими волосами, ниткой или какими-то крошками. Но было очень приятно мерзлыми руками взять этот чай и съесть эту не совсем красивую конфету и согреться. Чувствовать, как тепло побежало по всем венам, а потом с красными горящими щеками пойти наверх в свой кабинет. Там привести все документы в порядок и спустить «хорошие» и «чистые» конфеты в дежурную часть, чтобы сделать приятно, отблагодарить за вовремя приготовленный чай. Он мне стал настолько близок, как будто действительно родной отец или старший брат. Возможно, сейчас и он меня вспоминает хорошими словами. Ощущение, что сто лет его не видела, надо бы к нему заглянуть, как-нибудь перед Новым годом.