Дневник на двоих

И вот, когда я наконец забеременела, я почувствовала – не могу больше ждать, все. Должна я ее найти, прямо сейчас должна. А Киру сказать не могла – боялась. Вот и получилось, что получилось – его подозрения, его ненависть к моей дочери, его нежелание взять ее в нашу семью. Но я рада, что к мамочке сегодня приехала. Еще вчера я не знала, что же мне делать – вот найду я дочь, а взять ее к себе нельзя, Кир не хочет. Что же, так в детдоме ее и оставить? Теперь у меня есть ответ.

Я найду мою доченьку. Возьму ее к себе. А Кир, если хочет, пусть уходит от меня. Дети важнее мужчин. Вот мама – решила по-другому, внучку в детдом запихнула ради дяди Славы, а он ее все равно бросил. И что в сухом остатке? Одинокая, незамужняя, внучка в детдоме, дочка ее ненавидит. Я такой судьбы не хочу. Мужчины приходят и уходят, а дети – навсегда.

Когда я пошла спать, за окном светало. Я было очень спокойная – я приняла решение и теперь знала, что делать. Больше не будет слез и обид. Я найду мою девочку. Ей сейчас столько же лет, сколько было мне, когда я родила ее. Я найду ее и спасу. Вместе с ней я найду и спасу себя.

24 августа 2006 Саша

Утром я вернулась домой. Кирилл уже отчалил на работу. Наша квартира поразила меня – как же быстро появляется налет беды на обыденной обстановке. Вроде все как всегда – только завяли цветы в спальне и постель не прибрана. На кухне пахнет горелым кофе и сигаретным дымом – когда меня нет, Кир позволяет себе здесь курить. Форточку открыть ему, конечно же, никогда в голову не придет, даже летом. Мойка полна грязной посуды, кухонное полотенце валяется на полу – Кир явно что-то пролил и вытер лужу первой попавшейся под руку тряпкой. Возле переполненного мусорного ведра – пустая коньячная бутылка. Я вздохнула. Кир всегда презирал тех, кто топит свои проблемы в стакане. То, что он встал на этот путь, говорит мне о многом. Прежде всего о том, что человек, которого я когда-то поклялась сделать счастливым, мучается по моей вине.

Кругом я виновата – перед Киром – зачем я его мучаю? Перед дочкой – как я могла ее бросить? Перед матерью – зачем я снова грызла ее печень, ведь все равно что сделано, то сделано? Перед тем, кто сидит в моем животе – вместо того, чтоб гулять с ним в парке на солнышке и лопать витамины, я плачу и не сплю ночами, каким будут его нервы?

Я решила взять себя в руки. Прежде всего, я уничтожила следы запустения в доме. Распахнула окна, впустив свежий воздух, что-то помыла, что-то выкинула, полила цветы, разложила по местам все мелочи, которые Кир имеет обыкновение бросать где попало.

Позвонила мужу. Была с ним добра и ласкова – то, что я определилась с выбором, сделало меня сильной. Сильному человеку легко быть великодушным. И потом, еще ничего не случилось – может быть, когда мы найдем мою дочь, Кир ее полюбит и сам захочет, чтобы она жила с нами?

Итак, я позвонила мужу. Кир, видимо, тоже взял себя в руки. Беседа у нас получилась такая, что посторонний, услышав ее, наверняка бы решил, что мы – идеальная пара.

Кир напомнил мне о встрече в доме ребенка – как будто бы я могла о ней забыть! Мы уговорились, что Кир заедет за мной в пять – пробки в это время нешуточные, чтобы не опоздать к семи, нужно выехать пораньше. Дежурное – «люблю, целую». Мы положили трубки и я разревелась. Если Кир меня бросит, я просто не смогу жить. Не смогу.

24 августа 2006 Кирилл

Утром Сашка позвонила мне как ни в чем не бывало. Я всегда любил эту ее легкость, ненапряжность – с вечера разругаемся вдрызг, наговорим друг другу такого, что она раз и за дверь и к маме. Или я свинчу к ребятам, пожар в душе водкой тушить – а потом встречаемся, и как не было ничего. Любимый, – говорит, – единственный мой. Ребята мне все завидуют, их-то жены пилят и пилят за любой пустяк, а мне все как с гуся вода.

Теперь-то я думаю, что дело вовсе не в легкости Сашкиного характера. Просто она так много от меня скрывала, что это у нее в привычку вошло – все свои чувства и эмоции настоящие прятать. Вот она и прятала от меня свою злость, свою обиду, притворялась, короче, идеальной женушкой. Мне бы радоваться – другие бабы и этого-то не умеют, а мне почему-то горько.

Я решил раньше смерти не помирать. Может, мы эту дочку еще сто лет искать будем. Вот найдем, тогда и будем решать, что делать. Может, она к нам жить идти не захочет. Может, у нее уже парень есть, и она с ним хочет жить, а не с мамой. Скорее всего, так и есть. Девки сейчас все ранние, а тут еще детдом прошла.

Короче, встретились мы с Сашкой как родные. Да мы и есть родные. Я ее обнял, с пузом поздоровался – негоже ведь человека игнорировать только потому, что он еще не родился – и поехали мы в этот дурацкий дом для сирот. Сашка, конечно, по дороге опять поплакала, но я уже привыкать стал, не дергаюсь так, как поначалу.