Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Владыка Арсений входил в число противников восстановления Патриаршества на Предсоборном Совете, но в ходе работы Собора его мнение менялось, и он поддержал на Соборе идею восстановления Патриаршества в Русской Церкви, но не видел себя в роли Патриарха. Он описывал свои переживания в то время: «Итак, я – кандидат в Патриархи. У меня мутится сознание, голова перестает работать, сердце замирает от смущения. Боже мой! Какой я Патриарх. Господи, слезно молю, да минует меня чаша сия. Я готов уйти на покой, в пустыню, куда глаза глядят. Я теперь понимаю святых отцов, отказывавшихся от епископства»[102]. По мнению протопресвитера Георгия Шавельского, это проистекало из того, что «Архиепископ Арсений был очень серьезный архипастырь, но ему не доставало смелости и мужества при встрече с опасностями»[103].

Накануне избрания архиепископ Арсений записал: «Митрополит Тихон завтра будет служить литургию в своей крестовой церкви. Я же буду только слушать… В моленной стояли во время всенощной митрополиты Владимир и Тихон, а я – в зале, примыкающей к церкви, в темноте. Я не хотел зажигать света, чтобы быть сосредоточенным. И простоял я здесь всю всенощную, в темноте. И молился я так, как только могу, о том, чтоб Господь не возлагал на меня непосильного бремени, чтобы миновала меня чаша сия. При представлении только одной возможности избрания меня в патриархи, меня бросало и в пот, и в холод, и я готов был разрыдаться»[104]. Митрополит Анастасий (Грибановский) вспоминал, что «архиепископ Арсений, пребывавший на Троицком митрополичьем подворье, где жил кроме самого митрополита Тихона еще митрополит Киевский Владимир, архиепископ Агафангел и я, не мог в силу своего темперамента скрывать своего возбуждения, возраставшего по мере приближения решающего дня 5 ноября. Он откровенно признавался, что если бы этот промежуточный срок продлился еще на некоторое время, он бы не вынес переживаемого им душевного напряжения. За эти несколько дней он заметно ослабел и изменился в лице от постоянного волнения»[105].

Собор в заседании 4 ноября принял церемониал избрания и наречения Патриарха и решил, не откладывая, исполнить его на следующий же день, 5 ноября. К сожалению, Успенский собор в Кремле, где по старомосковской традиции должна была бы совершаться церемония, был недоступен. А потому торжество назначено было в храме Христа Спасителя. Но для связи со старомосковскими святынями сюда, не без больших препятствий, привезена была из Успенского кремлевского собора древняя чудотворная Владимирская икона Богоматери.

«5 ноября, лишь только окончилась междоусобная брань на улицах Москвы, в храме Христа Спасителя была отслужена торжественная литургия и нарочитое молебное пение. В это время жребии с именами трех кандидатов лежали в особом запечатанном ковчеге пред Владимирской иконой Божией Матери. После молебна член Собора старец-затворник Зосимовой пустыни иеромонах Алексий вынул жребий, и жребий указал быть Патриархом Московским и всея России Московскому митрополиту Тихону. Особо избранное посольство из членов Собора тотчас отправилось на митрополичье Троицкое подворье с благовестием об избрании»[106].

«Воскресенье. 5-е ноября. Исторический день: фактически восстановлено патриаршество и первым патриархом избран Богом через жребий митрополит Московский Тихон», – с радостью записал в своем дневнике архиепископ Арсений[107].

На следующий день нареченный Патриарх уехал в Троице-Сергиеву Лавру, где и был до дня своего торжественного возведения на Патриарший Престол. А на Соборе продолжалась напряженная работа, заседания Собора стали происходить под председательством владыки Арсения (фактически до окончания работы Собора).

Была избрана особая комиссия для разработки чина «настолования» Всероссийского Патриарха. Пред этой комиссией прежде всего выяснился факт, что Древняя Русь не имела своего чина «настолования» Патриарха. До Никона над новопоставляемыми Патриархами вторично совершали чин архиерейской хиротонии. После него чин патриаршего поставления был сведен к очень немногим обрядам, причем сильно было подчеркнуто значение московского царя, из рук которого Патриарх получал и жезл митрополита Петра. Комиссия поэтому выработала особый чин, сочетав в нем древний (XIV века) Александрийский чин поставления Патриарха, современную Константинопольскую практику и некоторые подробности древнерусские. Днем торжественного «настолования» Патриарха было назначено 21 ноября…