Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Каких усилий будет стоить законному правительству России, когда события вас сметут, восстановить моральный и денежный кредит обесчещенной вами страны? И скоро ли удастся его восстановить! В ближайшие годы, — увы! — если не десятилетия, — от нас при займах будут требовать реальных обозначений. Отберут таможни, леса, железные дороги. В дипломатических сношениях с нами станут говорить с оглядкой. И так будет долго, очень долго. Ни в личной жизни, ни в политике вероломства не прощают.

Не все ли равно, — по свойствам ли вашей природы и по уровню ли культуры вам чуждо чувство чести, или вы намеренно отбросили честь из мотивов вашей деятельности, чтобы быть свободнее в достижении того, к чему стремитесь! Ваши поступки на каждом шагу говорят, что честного и бесчестного вы не различаете. Но как вы смеете считать и думать, что и для тех, кого горе непосредственно с вами сталкивает, честь есть тоже лишний и ненужный предрассудок?

Верховный главнокомандующий над всеми вооруженными силами России прапорщик Крыленко писал, что он своей грудью защищал в Могилеве генерала Духонина от озверевшей толпы солдат и красногвардейцев. В чем же состояла его защита?

В толпу он и не думал стрелять — о, нет. В «защиту» генерала Духонина от толпы всю полноту принадлежащей ему власти верховного главнокомандующего он направил не против толпы, а в угоду толпе и против растерзанного генерала.

Сначала он говорил толпе речь и называл генерала преступником. Потом он вывел генерала из вагона. И здесь, на виду у толпы, принявший мученическую смерть генерал Духонин за минуту до смерти был им собственноручно лишен того, что для воина дороже жизни, — военной чести: Крыленко сорвал с него погоны и белые кресты, — кресты храбрых.

Сорвал и прокричал:

«Смотрите, Духонин уже не генерал. Вот его погоны! Я их с него снял! Он теперь простой арестант…»

Насколько речь и сорванные погоны тем вернее предрешили самосуд толпы над «преступником» и «арестантом», об этом говорить не приходится. От прапорщика Крыленки было бы нелепо вообще требовать находчивости, уменья властвовать над солдатами и отваги. Но как он смел срывать с генерала погоны и кресты?

В этом весь до конца сказался «верховный главнокомандующий» прапорщик Крыленко. Что ему военная честь? Что ему позор перед солдатами, белый крест, погоны!? Сегодня надел, — завтра снял…

Терзая труп убитого генерала Духонина, толпа оглашала воздух радостным, победным кличем «ура!» …Тот же радостный победный клич несется уже целый месяц на всю Россию из Смольного института…

ГА РФ. Ф. 9452. Оп. 1. Д. 119. Л. 634. Вырезка из газеты: Русское слово. 1917. 1 декабря.

№ 17

Статья из журнала «Новгородские епархиальные ведомости» с описанием встречи митрополита Арсения с верующими в соборе Святой Софии в Новгороде

11 (24) декабря 1917 г.

Во Святой Софии

11-го декабря, в восемь часов вечера, Новгородская православная паства встречала своего Архипастыря, Митрополита Арсения, прибывшего по случаю перерыва в занятиях Священного Собора.

Святая София горела полным освещением. 11-го декабря пришлось в понедельник, однако встретить Владыку в собор собралось весьма много народу. После звона трезвон. Корсунские двери открываются, и в белом клобуке входит Владыка. Совершается краткое молебствие, после которого Митрополита приветствуют речами преосвященный епископ Алексий, от собора кафедральный протоиерей И. Семеновский, от духовенства протоиерей А. Серпухов, Юрьевский архимандрит Никодим от монастырей, от Семинарии ректор архимандрит Тихон, от общества хоругвеносцев П. Н. Спасский, от дам Спасского прихода П. И. Лобанова и от преданных почитательниц Митрополита В. Н. Богословская.

Вместе с приветствиями Митрополиту подносят: Епископ Алексий архипастырский жезл от мирян; соборяне икону Софии, Премудрости Божией, духовенство икону Знамения, монастыри белый клобук и четки, Семинария икону преп. Антония, хоругвеносцы крест на митру, дамы Спасского прихода хлеб-соль и почитательницы Владыки чиновник.