Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

И книжники-то вы какие! Не из фолиантов, продуманных и прочувствованных, вы черпали мудрость знания, а из полемических памфлетов и подпольных брошюр. Вы не знаете страны, которую привели к позору. В изгнании и в ссылке вы только бесконечно спорили между собой о России, и теперь, с багажом этих споров пришли вершить судьбы великой страны и великого народа, — и их вершите.

Вам, невеждам, все ясно и все просто. Вы порешили одним взмахом пера лишить народ правосудия и суда. Во время беспримерной в истории войны вы разрушили армию. У нас не стало войска для борьбы с внешним врагом. У вас осталось войско, чтобы давить свободу и право внутри, — чтобы громить и убивать тех, кого, жалкие трусы, боитесь и кого, в страхе, называете врагами народа, врагами свободы, контрреволюционерами…

Подвернулся какой-то Шнеур. Он когда-то сидел на скамье подсудимых. Потом был эмигрантом, и из Парижа и Лондона «освещал» перед департаментом полиции деятельность заграничных революционных кружков. Другого ценза — ценза знаний, ценза политического и общественного, у него нет. Но почему ему не быть парламентером от лица русской армии в первых переговорах о перемирии? Чем он не готовый начальник штаба верховного главнокомандующего?..

Подвернулся прапорщик Крыленко. Оратор на студенческих сходках. Потом, — учитель гимназии. Тоже когда-то подвергался преследованиям, когда-то и где-то сидел. Почему ему не быть верховным главнокомандующим, предводителем всех вооруженных сил на суше и на море, высшим руководителем боевых операций на фронте, который протянулся от Балтийского моря до Черного и далее, пересекает Малую Азию от Трапезунда до Месопотамии?

Был человек наборщиком. Почему ему не быть комиссаром по делам печати? Человек не понимает, что бумага с требованием выдать из Государственного банка десять миллионов рублей прежде всего должна быть хоть кем-нибудь подписана. Зачем эти ненужные канцелярские формальности тому, кто имеет в своем распоряжении штыки, которые всегда сумеют взять деньги без всяких формальностей?!.

Люди знают русскую деревню только по брошюрам и листкам. Они никогда в деревне не бывали. Многие из них бывать и не могли, ибо не имели права жительства вне городов, посадов и местечек. Но разве это может остановить их хоть на минуту в разрешении земельного во проса?

Как вы ни невежественны, но вы, правители из Смольного, — Ленины, Бронштейны, Розенфельды, Накамкесы и Каны, — вы не можете не понимать, вы понимаете, что обманываете крестьянство. Но, правда, на сегодняшний день вы ничем не рискуете. Ни сегодня, ни завтра обман не раскроется. На сегодня и на завтра вы приобрели голоса. Вам довольно… А что рушится экономический уклад страны, что впереди виднеются красные петухи и голод, — все это, скажете вы, «нас не касается»…

Вы предали и продали страну, судьбы которой изжившая себя эпоха царизма и потоки слов ваших предшественников, их самих захлестнувшие, отдали в ваши руки. И те, в чьих интересах вы Россию предали и продали, над вами же насмеялись.

«Германия, — говорил один из вас по возвращении из Бреста, — Германия не хочет учесть, что наши требования имеют под собою почву, что мы сильнее всех стран в мире, что наша сила — „революционная энергия“».

Это Россия-то, где во время войны все пушки и ружья вдруг оказались направленными не вперед, а назад, где солдаты братаются на фронте и стреляют в тылу, это Россия-то, где пышет пламя гражданской войны, «сильнее всех стран в мире»?! Эти бредовые мысли вы можете развивать перед аудиторией Смольного, или, если хотите, в любом доме для умалишенных. А Германия и без вас слишком хорошо знает, что ей следует учитывать и что она может безбоязненно сбрасывать со счетов.

Будет с вас и того, что после вашей декларации к народам всего мира, вас и ваших уполномоченных не просто выгнали из Бреста, а вежливо принимали и кормили роскошными обедами с вином и дорогими сигарами. Глупые люди! Вы приглашали немцев для второго свидания собираться в Пскове. И вы удивлены, что они ответили отказом…

Вы, отвергающие родину интернационалисты, вы не только предали и продали не вашу, а нашу родину, — родину-мать полутораста миллионов ее любящих верных сынов, — вы нашу родину еще и бесчестили.

Не вам, а России, великой европейской державе, были доверены союзниками их дипломатические тайны. Не вам, а России, была оказана союзниками щедрая помощь деньгами на ведение войны, боевыми припасами, железнодорожным оборудованием и т. д., и т. д.

Вы украли не вам доверенную тайну и разгласили. Вы объявили, что управляемая сейчас вами Россия платить по займам не станет. Вам что!.. На случай, если власть выскользнет из ваших рук, у вас уже готовы заграничные паспорта. Вы интернационалисты. У вас нет родины.

А каково будет нам? Каково будет нам показываться в чужие края? Как мы будем смотреть в глаза французам, англичанам, итальянцам, румынам и тем же немцам, на пользу которых вы рассеяли по миру украденную чужую тайну? Да, и в глазах немцев мы прочтем презрение к нам, русским…