Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Архиепископ Новгородский Арсений. Вопрос о «Ц[ерковно]-О[бщественном] В[естнике]» имеет тесную связь с нашим разгоном из Синода. Я буду держаться фактической стороны. Преосвященный Тихон 22 марта позвонил ко мне по телефону и сказал: «То, чего я боялся, то и случилось: мы получили для подписи походный журнал об увольнении профессора М. А. Остроумова от должности редактора и передаче „Ц[ерковно]-О[бщественного] В[естника]“ в Духовную Академию». Всегда так бывает: мы посетовали, высказали сожаление об этом. Архиепископ Тихон сказал, что он не подпишет этого журнала. После Пасхи, когда мы приехали в Синод, «Ц[ерковно]-О[бщественный] В[естник]» получил уже известное направление. Оно являлось неожиданным, хотя, быть может, и соответствующим духу времени; в епархиях оно произвело впечатление бомбы и было понято совершенно своеобразно. Ввиду этого митрополит Владимир, как первенствующий член Святейшего Синода, поднял об этом вопрос в первом пленарном заседании Святейшего Синода после Пасхи. О[тцы] члены Святейшего Синода справедливо считали, что такой вопрос нельзя решать походным журналом и притом не единогласно. И вот в первое же заседание 14 апреля владыка явился с подписанным журналом о передаче в Академию «Ц[ерковно]-О[бщественного] В[естника]», показал нам этот журнал и сказал, что он желает выяснить, почему это случилось. Прочитал журнал, оглашенный докладчиком, и стал спрашивать мнения членов Святейшего Синода, по принятому обычаю, в порядке старшинства, и первого — протопресвитера Дернова. Последний заявил, что это — не законная передача, а узурпация прав, т. е. по отношению к Святейшему Синоду употреблено обер-прокурором насилие. Протопресвитер Шавельский сказал: «Я ничего не имею против, потому что Академия находится в ведении Святейшего Синода». Другие члены Синода высказались согласно с о. Дерновым. Я обратился к митрополиту Владимиру, как председателю, с следующим предложением: «Спросите обер-прокурора, законен ли этот акт передачи „Вестника“ Академии, ибо он — блюститель закона?» Вопрос, конечно, мог быть решен не походным журналом и не Синодом в составе трех членов, а в полном его составе, так как докладная записка была подана ранее, чем разъехались члены Святейшего Синода. Она была подана 8 марта. Почему же она не была доложена? А потому, вероятно, что легче провести дело при трех членах, чем в полном составе Синода. Владыка задал вопрос В. Н. Львову: «Законен ли указанный акт?» В. Н. Львов ответил повышенным тоном: «Совершенно законен, и новый журнал вполне отвечает потребностям времени». На это ему было разъяснено, что по существующему порядку, если кто-либо из членов Синода заявит, что следует передоложить дело, то и по требованию одного члена дело докладывается вторично. В. Н. Львов: «Совершенно законен акт; прежний „Ц[ерковно]-О[бщественный] В[естник]“ помещал такие статьи, которые теперь неуместны; теперь этот орган совершенно соответствует современному церковно-общественному течению мысли. Там теперь вы не найдете таких имен, которые были сторонниками реакции, а только таких лиц, которые соответствуют современному течению». Немало было «немягких» разговоров в этом направлении, и разговоры доходили до высоких градусов. Наконец, когда разговоры дошли до высшей степени обострения, обер-прокурору была указана статья Инструкции об[ер]-прок[урора] 9-я (изд. Москва, Синод[альная] типогр[афия], 1904, стр. 197), гласящая, что Синод может арестовать обер-прокурора. После этого «любезного» обмена мыслями, подкрепленного официальным документом, членами Синода обсуждался вопрос, как же быть дальше. Решено было: пусть Академия ведет издание на частные средства, а денег, поступающих в Хозяйственное управление, больше не давать. На этом все согласились. Митрополит обратился к управляющему канцелярией Св. Синода П. В. Гурьеву с предложением составить проект такого определения. Последний нерешительно и неопределенно сказал: «Да, хорошо; да, проект будет составлен». Конечно, иначе он не мог сказать, как подначальное обер-прокурору лицо. Затем я говорю митрополиту Владимиру: «Это будет академическое решение вопроса: журнал будет оставлен, но не будет иметь реального значения, потому что по существующему порядку, пока обер-прокурор не написал: „Читал“ и „Исполнить“, определение не получает законной силы. Вы спросите обер-прокурора, пропустит ли он к исполнению этот журнал». Владыка спросил: «Владимир Николаевич, пропустите ли вы этот журнал?» В. Н. Львов повышенным голосом и с ударением ответил: «Не пропущу». Владыка сказал: «Что же это: насилие?..» И обратился к П. В. Гурьеву с предложением заготовить журнал к следующему заседанию. Таким обменом любезностей и закончилось наше заседание. Мы не думали, что это наше последнее собрание в Святейшем Синоде. На следующий день мы собрались в Синоде и до заседания делились впечатлениями от прошлого заседания Синода. Разговоры произвели тяжелое впечатление на тех из подписавших журнал о передаче «Церковно-Общественного Вѳстника», которые не предвидели подобного направления дела, особенно на архиепископа Сергия. Последний заявил, что он подписал журнал о передаче «Вестника» Академии «между прочим». «Кто же мог ожидать этого от профессора Академии? Я уйду, если дело получило такое направление». Оставляю эти слова на совести архиепископа Сергия. Митрополит подозвал П. В. Гурьева и спросил относительно журнала. П. В. Гурьев опять ответил неопределенно: «Да, хорошо; да, будет заготовлен». Это может показаться смешным, но для нас это смех сквозь слезы… Когда мы так беседовали, вдруг отворились двери, послышался звон офицерских шпор, вошли чиновники. Владыка митрополит в смущении как бы про себя недоумевающее сказал: «Что это: пришли арестовать нас?» Мы заняли места. В. Н. Львов со своего места громко сказал: «Прошу встать. Объявляю указ Временного правительства». Повинуясь любезному приглашению, мы встали. В. Н. Львов прочитал указ Временного правительства о прекращении зимней сессии Св. Синода и увольнении нас, кроме архиепископа Сергия, в епархии и о вызове членов на новую сессию. Не спорю, может быть, мы не сознавали важности исторического момента, может быть, не соответствовали требованиям времени. Но ведь мы с самого начала переворота просили об увольнении нас из состава Синода, о том, чтобы иерархи ввиду важности переживаемого момента или санкционировали наше пребывание в Синоде, или указали бы своих избранников. На наше заявление обер-прокурор сказал, что мы должны оставаться в Синоде; но затем, когда он увидел, что объявленная им свобода Церкви, своеобразно применяемая, встречает противодействие с нашей стороны, то он почел за лучшее избавиться от нас и заменить вызванными по своему усмотрению, т. е. поступить так, как и до сих пор поступали обер-прокуроры, но только не украшавшие себя титулом «освободителей» Церкви. История с «Ц[ерковно]-О[бщественным] В[естником]» была только поводом для свободолюбивого обер-прокурора, чтобы он нас арестовал, а не мы его, согласно приведенной выше статье Инструкции. Таким образом, вопрос о передаче «Ц[ерковно]-О[бщественного] Вестника» не так прост, как кажется. Об этом я считаю долгом доложить Священному Собору.