Событиям 25–31 августа 1917 г. (названным корниловским мятежом) были посвящены закрытые заседания Собора 30, 31 августа и 1 сентября (Деяния 12, 13, 14) под председательством митрополита Московского Тихона. В архиве Собора не сохранились полные записи этих Деяний, и в выпущенных изданиях они не публиковались, в архиве Собора остались только протоколы заседаний, на которых обсуждались «чрезвычайные события, происходившие в стране».
30 августа была образована «Комиссия для составления обращения Священного Собора к Временному правительству по поводу переживаемых событий». В состав Комиссии вошли князь Е. Н. Трубецкой, архиепископы Сергий (Страгородский) и Анастасий (Грибановский), протоиереи П. А. Миртов, Π. Н. Лахостский, Η. П. Добронравов и профессор С. Н. Булгаков. 31 августа после обсуждения на заседании Собора была послана телеграмма Временному правительству, в которой говорилось: «Совершив Господу Богу моление об избавлении нашего Отечества от междоусобной брани, Поместный Всероссийский Церковный Собор твердо верит, что внутренняя распря вызвана небывало скорбными событиями в жизни нашей дорогой Родины, а посему Собор от имени всех православных сынов России, во имя Божие и Христовой любви к ближним призывает победителей щадить жизнь побежденных, ибо никакой кровавой мести не должно быть в настоящей тяжкой междоусобице»[285]
. На следующий день Собор обсудил текст своего воззвания к Временному правительству. Архиепископ Анастасий разъяснил те соображения, которыми руководствовалась Комиссия при редактировании обращения, и князь Е. Н. Трубецкой прочитал его текст в следующей редакции:«Глубоко потрясенный известием об угрожающей Родине братоубийственной войне, Всероссийский Поместный Собор Православной Церкви видит в этом новом испытании новое напоминание о великой ответственности всех русских людей пред Богом и перед Родиной.
Исстари величие Русской Державы защищалось грозной ратью христолюбивого воинства, крепко спаянной внутренним духовным единством и внешней дисциплиной. Сила русского воина заключалась в том святом воодушевлении, которое пробуждалось верою и молитвой, и в беспрекословном подчинении военной власти ради спасения Родины.
Теперь, когда вера русского воина ослаблена соблазнами противных христианству учений и власть русского военачальника подорвана, русское войско перед лицом внешнего врага готово распасться на два враждующих стана. Не со вчерашнего дня началась эта междоусобная распря. За последние месяцы от руки своих же братьев-солдат погибло великое множество офицеров, преданных долгу Родины. Верная своим священным заветам, Церковь Православная не принимает участия в борьбе политических партий. И, однако, ныне, как и в дни священномученика Патриарха Ермогена, она не может оставаться равнодушною зрительницею распада и гибели Родины.
Собор свидетельствует, что упавший воинский дух русской армии может быть восстановлен не прельщением вещественными благами, а только верою Христовой, которая побуждает к бескорыстным подвигам. Этим создается та дисциплина духа, которой утверждается дисциплина внешняя.
Необходимость восстановления власти военачальников во всей ее полноте неоднократно засвидетельствована вождями русской армии перед лицом всей России. Собор полагает, что пренебрежение этими указаниями уже само по себе служит источником величайшей опасности, ибо оно приводит к отчаянию и создает безысходные столкновения между любовью к Родине и обязанностью повиновения власти. Междоусобие должно быть предотвращено, братоубийство должно быть оставлено окончательно, примирение обоих враждующих станов должно быть полным и прочным. Не должно быть места для недостойных актов кровавой мести. Памятуя о лежащей на нем обязанности служить делу мира во Христе, Собор указывает, что непременным для того условием должно служить отрешение от односторонних точек зрения класса и партий. Власть должна быть не партийной, а всенародной. А народно-русскою может быть только власть, просветленная верою Христовою.
Несокрушимо веруя, что для спасения Родины требуется Божья помощь и самоотверженная любовь ее сынов, Собор ждет от русской государственной власти тех подвигов этой любви, которые сделают ее достойной благословения Божия»[286]
.