Дневник налетчика

Тем не менее это усугубило наше положение. Теперь каждый коп на юге Англии, прослышав о нас хоть что-нибудь, бросится по нашим следам. Легавые не любят преступлений на почве секса. Вернее сказать, они их ненавидят, так что обвинения Жасмин было достаточно, чтобы вызвать против нас всеобщий гнев. Нужно было немедленно положить этому конец.

— Ты меня не знаешь, — сказал я Тому. — Отныне мы с тобой незнакомы. Забудь меня, забудь мое имя, мы никогда не встречались. Если эта история когда-нибудь всплывет, нам конец. До тебя даже не доходит, что ты натворил.

— Я этого не делал, клянусь! — взвыл он.

— Может, ты ее и не насиловал, но достаточно того, что ты приставал к ней. Ей этого хватило. Я бы с радостью сам тебя выдал, если бы не увяз в этом деле по уши. Ты ничтожество. Ты просто дерьмо на палочке, и если ты когда-нибудь назовешь мое имя, пусть даже священнику, я тебя по стеклу размажу.

— Крис! Я…

Но я уже все сказал и ничего не хотел больше слышать. Я повесил трубку, глотнул виски перед завтраком, чтобы успокоить нервы, и погрузился в раздумье о том, почему в мире так много дураков.

19. Бесценная паранойя

Есть одна фраза, которая навечно застряла у меня в мозгу. «Если ты параноик, это еще не значит, что за тобой не охотятся». Правильно, черт подери! Я всегда был параноиком, сколько себя помню, а может, даже и до того. Гевин постоянно насмехался надо мной, рассказывая всем, что, когда меня рожали, я сперва высунул голову, желая убедиться, не опасно ли вылезать. Все покатывались со смеху, но разве не я — единственный из них! — ем кашку по эту сторону решетки?

Так уж я устроен, и последние события совсем не помогли мне расслабиться. Двойной удар в деле с ограблением грузовика Джона Брода, провал Сида, обвинения в насилии и враждебность Хизер превратили меня в неврастеника. Особенно трудно было смириться с холодностью Хизер. Я пытался звонить ей, однако не мог пробиться через автоответчик. Она явно была дома и слушала меня, но что бы я ни говорил, мне не удавалось заставить ее снять трубку. Когда я превратился из света в окошке во тьме одиночества в нежелательный элемент? Меня это страшно огорчало, не в последнюю очередь потому, что роман у нас был тайный, и я даже поговорить ни с кем не мог. Обычно в подобной ситуации тебе каждый знакомый приведет кучу разных объяснений, почему ты такой дурак и недотепа. Увы! У меня была только куча вопросов без ответов да записанные на автоответчик сообщения.

Бывали дни, когда мне казалось, будто против меня ополчился весь мир. И не только земной шар, но и звезды тоже. Если Хизер, единственный человек в мире, которому я доверял, могла так легко от меня отвернуться, тогда… Не знаю, ей-богу! Я перестал думать, поскольку совершенно запутался. Странно звучит, но я перестал думать почти совсем. Раньше я постоянно размышлял и прокручивал в мозгу разные варианты, но в последнее время мне не нравились выводы, к которым я приходил, и я бросил это дело. Я словно одеревенел. Нет, я все замечал и воспринимал — просто не ломал больше голову в поисках объяснений. Сосредоточился исключительно на «что, как, кто, когда и где», а «почему» оставил на потом.

Именно такое умонастроение должно было спасти мне жизнь. А также рыба и чипсы.

Я с детства люблю рыбу и чипсы. Мы всегда ели их по праздникам или когда мой папаша получал зарплату, поэтому, уже став взрослым, я частенько пытался взбодриться в трудную минуту рыбой и чипсами. В последнее время, поскольку я то и дело попадал в передряги, а Дебби по вечерам вечно была в самовольной отлучке, я ел их так часто, что мне даже не приходилось делать заказ — девушка за стойкой, едва увидев меня выходящим из машины, заворачивала треску с картошкой и ждала, когда я открою дверь. Очень мило и приятно, в духе маленьких городков, но если тебе вдруг приспичило заказать ради разнообразия что-нибудь другое, это начинает раздражать. В конце концов я поставил машину на автостоянке, за магазином, а потом уже пошел покупать рыбу с картошкой. И именно в тот день мне испортили ужин. К счастью, благодаря паранойе я держал ушки на макушке уже несколько недель подряд.

Была среда, теплый вечер, половина седьмого. Я вышел из двери с треской и чипсами под мышкой. Впервые в жизни я припарковался позади магазина, поэтому в силу привычки начал высматривать свою машину перед парадным входом. Из-за внезапного шока от ее отсутствия у меня в голове зазвенели колокольчики, хотя уже через секунду я осознал свою ошибку. Тем не менее этой секунды хватило, чтобы в крови у меня произошел выброс адреналина, а все органы чувств насторожились до предела. Я нутром почуял что-то неладное.