Дневник. Обратная сторона победы (СИ)

- Ладно, Рей, - почему, когда я пьяный, я так растягиваю слова? – Во-первых, насчет твоей оценки моей поварской деятельности – я не обиделся, это у меня наследственное. Однажды моя мать, находясь в этом самом доме, умудрилась так приготовить яичницу, что я впервые в жизни просил у отца сделать мне брокколи. Во-вторых, в Отделе я появлюсь завтра, так что позаботься о том, чтобы все жаждущие моей крови собрались и очередь заранее заняли. Своими подписями ты меня уже достал, у тебя есть Флинт, который филигранно за меня расписывался всегда. И вообще, назначаю тебя своим заместителем, - я взмахнул рукой. Мощнейшая волна магии, которая ощущалась даже через думосбор, устремилась к Мальсиберу. Через мгновение, Рей взвыл и рухнул на пол, держась за левое плечо и скорчившись от боли. Я обратился к Малфою. – Пошли, у него это скоро пройдет, - и, переступив через Рейнарда, направился к выходу. – Ах да, в-третьих, с наступающим тебя, Рей.»

- О, Эйлин, что за чудо-яичницу ты умудрилась приготовить так, что Северус сам, добровольно, стал просить нечто растительного происхождения? – Альбус засмеялся.

- Я не готовила никакой яичницы, - Эйлин густо покраснела. – Я делала бутерброды!

- А зачем ты их жарила?

- Я готовила горячие бутерброды!

- Бутерброды с яйцами?

- Там не было яиц!

- Да? а почему тогда все это выглядело, как яичница? – Альбус веселился по полной.

- Перси, читай! Пока Альбус не вывел меня из себя!

========== Глава 6. “Дипломатия” ==========

«1 декабря 1995 года.

Как я и обещал Рею, на следующий день я появился в Отделе. Мальсибера нигде не было видно. На мой вопрос, где наш именинник, Андре махнул рукой куда-то вглубь коридора, там в конце располагалась комната со статуей Тайны. Понятно, ему как моему заму дверь открылась, и теперь Рей, должно быть, жалуется статуе на меня и несправедливость этой жизни. Я бы на его месте тоже обиделся.

Не дойдя до кабинета, я нарвался на первые неприятности в виде получения положенной взбучки от Роше и Филиппа, которая затянулась на полтора часа, в течение которых главным словом, перемежающимся с армейским матом, было слово «безответственность», а суть всех остальных их действий сводилось к понятию «больше так не делай».

Когда я вырвался все-таки из загребущих лап своих наставников, то, придя в свой кабинет, первым, кого я увидел, был Хагрид. Вид у него, надо сказать, был не очень. Я поморщился.

— Ты почему к медикам сразу не обратился? — спросил я.

— Да ерунда. Все равно назавтра новые появятся.

— Андре, позови сюда Давлина.

— Зачем? — Хагрид выглядел удивленным.

— Подлечит тебя, а потом будем разговаривать.

— Да зачем? Ну, подумаешь, кровь идет.

— Я вижу, и если тебе все равно, то подумай о моем ковре, который ты этой своей кровью пачкаешь. Кровь, это такая штука, которая очень плохо убирается.

Вошедший Давлин, оглядев нашего доблестного лесничего, хмыкнул и быстро убрал все следы тесного дружеского общения Хагрида с великанами. Затем, обернувшись ко мне, серьезно произнес:

— Мне нужно с тобой поговорить.

— Хорошо. Сейчас я с Хагридом закончу и поговорим.

Эльф кивнул и вышел в приемную.

Лаборатории уже эвакуировали, и теперь мои чудо-ученые обустраивались на новом месте. Так что в Отделе царила необычная для другого времени тишина.

Я вновь перевел взгляд на Хагрида.

— Кто тебя так?

— Грохх.

— Кто это?

— Мой брат.

— Понятно, — нет, мне правда понятно. — Ты его сюда притащил?

— А что мне оставалось делать? Подыхать его там оставлять?

— Все так плохо?

— Не скажу, что совсем плохо. Просто Грохх морду Голгомафу умудрился набить. Сам понимаешь, ему теперь не выжить в племени, пока Голгомаф гург.

— Голгомаф — гург? А куда Каркус делся?

— Сместился с почетной должности, — Хагрид хмыкнул.

— Сам? Или помогли?

— Ну, а сам как думаешь?

— Таак, давай-ка с самого начала и поподробнее, как поездка?

— Так себе, — Хагрид поморщился.

— А я предупреждал. Нужно было кого-нибудь из Отдела брать с собой, а не мадам Максим.

— Да все было бы нормально, мы уже договорились с Каркусом, а затем Пожирателей какие-то дементоры принесли, — Хагрид поморщился. — Макнейр и Селвин. Даже не знаю, кто из них опаснее.

— Селвин. Уолден — просто маньяк. А Селвин маньяк с мозгами. К сожалению, такие тоже встречаются. Продолжай.

— В общем, мы с Олимпией пробыли возле становища вплоть до переворота. К первому сентября мы расстались, она все-таки директор Шармбатона и обязана присутствовать в школе. Так что практически все это время я был один. По-тихому разговаривал с членами племени. Голгомаф не пользуется особой популярностью. В таких вопросах, как война, решение принимается на совете старейшин. Старейшины не поддержали теперешнего гурга. Я шепнул каждому из них, что темные не одобрят, если великаны выступят на стороне Волдеморта. В частности, Лекс и Фолт могут быть крайне недовольны этим фактом. Удивительно, правда? Имя Фолт знают практически все расы, и практически все расы прислушиваются к его слову. А вот волшебники об этом имени практически уже забыли.