Дневник одного сна

Значит, Магдалин. Из всех приснившихся мне девиц неопознанной по фотографиям осталась только блондинка. Следовательно, она и была в той дурацкой шапке со стразами. И погибла она в катастрофе совсем недавно. Стало быть, и ее никто не резал, и после пожара она преспокойно себе жила. К чему тогда все эти кошмары, переползающие в реальность? Чтобы я столь странным образом перезнакомилась с женами Стива? Зачем? Ничего не понимаю. Совсем запуталась.

Я откинулась на подушку, в который раз мечтая, чтобы побыстрее бы прошли эти чертовы три года, и я смогла бы свалить отсюда. Иллюзий насчет будущего я не питала. Спасибо отцу, который вымогал у матери тысячу евро за подпись-разрешение, без которого я не могла уехать в Англию – он на личном примере показал, насколько я кому-то нужна в этом мире.

Три года… Всего три года – и я смогу сама выбирать. Где жить, с кем жить и что делать. Если за это время не сойду с ума от своих снов.

Я долго пялилась в потолок. Глаза закрывались сами собой и тут же распахивались: усталость боролась со страхом. И победила. Я задремала.

День пятый

И снова провалилась во мрак. Поначалу тьма была холодной. Но потом она начала теплеть, ластиться, забиваться в легкие. Я закашлялась и… проснулась.

Снизу донесся крик. Дикий, отчаянный, полный ужаса. На секунду показалось, что я услышала голос мамы. А потом я снова закашлялась. Запах гари бил наотмашь, рождая внутри волну паники. Он давил, ввинчивался в сознание, рождая самые худшие предчувствия.

Я слетела с постели, в одной футболке выбежала из комнаты и помчалась к лестнице.

– Мама? – крикнула я, не до конца понимая: сон это или уже явь.

И выскочила из коридора на лестницу.

То, что творилось внизу, не могло быть реальностью: гостиная горела. Языки пламени танцевали на ковре, занавесках, целовали обивку дивана.

А посреди буйства огня стояло умертвие. Та блондинка из моего сна, последняя жена Стива, что на фото была в идиотской шапке. Вот только сейчас там, где у людей бьется сердце, у нее зияла рана.

Меня затошнило. Хотелось закричать, но горло словно сдавила невидимая рука.

Я шарахнулась, ударившись спиной о стену.

Водянистые, подернутые пеленой глаза блондинки не мигая уставились на меня. Она двинулась к лестнице и начала подниматься. Шаг, второй… Ноги не касались ступенек, она словно скользила над ними, приближаясь уверенно, неотвратимо. Моя смерть, что оставляла за собой черный след из гари и пепла.

Мои ступни вросли в пол, я не могла пошевелиться. И вдруг снизу раздался властный и сильный голос:

– Магдалин…

Стив стоял в белом длинном балахоне с опущенным капюшоном. Вокруг него танцевало дикое пламя, кидая отблески на абсолютно седую шевелюру отчима.

Блондинка будто не слышала. Она была уже так близко, что я всей кожей чувствовала могильный холод.

– Мэг…– тихо позвал он. Даже не знала, что его голос может быть таким мягким, ласковым.

Моя смерть дернулась, застыв на миг.

Я тут же очнулась и, резко развернувшись, припустила обратно в коридор. В свою комнату, которая казалась мне сейчас единственным спасением.

В спину ударил душераздирающий крик. Я уже больше не сомневалась: кричала мама. Моя мама…

Я замерла. Хотелось спрятаться в своей комнате, накрыться одеялом и поверить. Очень сильно поверить, что это сон. А потом очнуться в постели. Пусть в холодном поту, пусть с бешено колотящимся сердцем, но…

Я все же развернулась и побежала обратно. Потому что там была она. Мама. Мамочка…

Криков больше не было. Только треск пламени, только удушающий дым и… тьма, что окутала две смутные фигуры. Они исчезли. Все исчезло. Осталось только пламя. Что-то рухнуло, бок пронзила боль. Последней связной мыслью было: Меган, Магдалин, Маргарет… их всех при желании можно сократить до Мэг.

***

Над головой ярко светила лампа, покачивался потолок, плавали чьи-то размытые лица и неясные синеватые пятна. Где я? Я мертвая или живая? И запах… Тот особенный запах… Так пахнет только в больницах…

Метались мысли, образы, чувства… Мои, чужие – не разобрать. Сталкивались и яростно бились, разрывая голову на части.

Больно… Как больно…Все закружилось и погрузилось в темноту.

В следующий раз я очнулась от приглушенного стука. В широкие окна лезло осеннее желтое солнце, покачивалась голая ветка, изредка задевая стекло. Тук… Тук…

– Где я? – сипло пробормотала я, не особо надеясь на ответ. – Что с мамой?

– В больнице, – раздался сбоку ласковый женский голос.

Я повернула голову. Голубая форма с белым кантом по воротничку, улыбчивое личико. Медсестра…

Живая… Я все же живая…

Господи, как хорошо, как чудесно жить. Просто жить.

Лишь столкнувшись со смертью, начинаешь понимать это…

– … С вашими родителями все в порядке, за них не беспокойтесь! – между тем продолжала медсестра. – В пожаре никто не пострадал, ваш отчим вынес вас на руках, настоящий герой! Они с мамой сейчас ждут в коридоре. Но сначала я позову доктора!

Она улыбнулась и исчезла.