Дневник отчаявшегося

По мнению Река-Маллечевена, именно национализм способствует массовизации: «В попытке заставить даже жалкие остатки немецкои интеллигенции опуститься в эту удобную аморфную массу послушных торговцев овощами они и от меня по „национальным причинам“ требуют „соответствия“» (с. 149). Причины этого столь же просты, сколь и действенны — крупнобуржуазные феодально-аристократические экономические интересы^{15}: «Из сожительства прусской олигархии и промышленного капитала вытекает все, что выпало на нашу долю: разрушение основ сословий, незаменимых для здоровой Германии, аморфизация народа, американизация, восходящая к началу правления Вильгельма II» (с. 55). Для Река-Маллечевена «яростная ненависть ко всему, что лучше, косые взгляды в чужой огород» (с. 58) не только способствуют возникновению империализма и Первой мировой войны, но и прямо ведут к недавно возникшему нацизму. Более поздняя запись подводит полемический итог: «Националистическая историография: в Германии история перелицовывается белокурыми бестиями. Национализм: состояние души, при котором человек не столько любит свою страну, сколько сгорает от ненависти к чужой, причем настолько, что готов обмочиться в штаны» (с. 206).

Однако все еще существуют небольшие группы, которые сопротивляются этому. В противовес «упахивающимся» массам (с. 97), учителям народных школ и машинисткам (с. 148), наемным работникам, клеркам (с. 214) и сентиментально-садистским государственным служащим (с. 258), шутливо названным Реком-Маллечевеном в аллюзии на философскую книгу Ортеги-и-Гассета «Восстание масс» (нем. 1931) «восстанием почтальонов и учителей начальных школ» (с. 260), он возлагает свои надежды на те слои общества, которые являются остатками «старой Германии»: «интеллигенцию, крестьянство и баварцев» (с. 167). Хотя есть и исключения, как отмечает Рек-Маллечевен 16 августа 1944 года, убежденность в (не)политическом сопротивлении ненавистным «пруссакам» преобладает: «Нацисты, телом и душой посвятившие себя идиотским технократическим идеям, никогда не смогут справиться с Баварией, даже если будут продолжать свою оккупацию еще десять лет… и даже если бы они победили, они погибли бы от отсутствия души, но скорее даже от полного отсутствия юмора, который эти ненавистники человеческого смеха боятся больше, чем объявления новой войны» (с. 162). Его собственные планы по политическому переустройству Германии после нацистского правления изобилуют антиберлинскими и антипрусскими составляющими. К ним относятся: ликвидация политических центров власти, выдворение пруссаков из Баварии, ликвидация их земельной собственности, деиндустриализация, более того, «ликвидация тяжелой промышленности», «национализация предприятий», а также обвинение всех «причастных к зарождению гитлеровского режима», то есть всех генералов, ответственных за продолжение войны (с. 250).

Но в Третьем рейхе позиция Река-Маллечевена оказывается утопичной: «В течение многих лет престижная северогерманская промышленность пожирает и мою тихую речную долину, изгоняя крестьян, порождая социальную нестабильность, обнищание, недовольство, с откровенной наглостью заявляя, что именно они „продвинули регион вперед“» (с. 211). «Разгул иррационального» (с. 15, 205), который описывается в книге, не щадит и автора. 9 октября 1944 года к нему является жилищный комиссар и конфискует библиотеку. 13 октября Река-Маллечевена впервые арестовывают за «разложение вермахта» (с. 274) — он проигнорировал призыв в отряды народного ополчения — и ему пришлось провести несколько дней в тюремной камере в Траунштайне. Благодаря вмешательству друга его все же освобождают, и на этом дневник заканчивается. Но через два месяца гестапо снова арестовывает Река-Маллечевена. Его конец известен.

Никита Елисеев. Автор и его дневник

Не будем терять отчаяния…

Н. Н. Пунин

Дневник ровно в той же мере отражение своего времени, в какой — отражение своего автора. Порой даже в бoльшей. Поэтому прежде всего об авторе.

Баварец