Дневник отца Антихриста

– Не зли, – ответил гражданский и стал спрашивать о погибшем, причём ему было известно, что перед гибелью тот заходил к нам.

Тут пришёл наш шеф, потом ещё несколько гражданских, которые стали осматривать помещение мастерской и просматривать видеозапись с камеры наблюдения. Я знал, что обзор камеры был от входной двери до стойки приёмщика, где находился сейф. Мой закуток в этот сектор не входил. Мы так и стояли у стены, только руки нам разрешили опустить. Подробно рассказали о странном посетителе и что ему надо было у нас. Об аппарате, оставленном им у меня, я, разумеется, ничего не сказал. С нас взяли отпечатки пальцев.

– Ты их самих-то обыскивал? – вдруг спросил один из новых гражданских первого пришедшего к нам.

– Нет. Обыщи их сам.

Тот стал водить по нам жёсткими ладонями: подмышки, бока, ноги… А у меня к этому времени почему-то возникла эрекция, к счастью, не полная. Когда этот человек в штатском попытался ощупать мой пах, он натолкнулся на… В общем, он с некоторым испугом и даже с отвращением отдёрнул от меня руки и чуть слышно выматерился. Я покраснел от стыда и извинился.

– Это от волнения, – промямлил я.

– Что там? – сразу же отреагировал первый.

– Да педик! – ответили ему.

Тут же в ответ захотелось сказать какую-нибудь дерзость, но в моём положении оспаривать это заявление было бессмысленно, да и опасно. А что самое обидное, все к этому отнеслись спокойно, как к само собой разумеющемуся, никто и не попытался возразить, встать на мою защиту. «Уволюсь отсюда к чёртовой матери!» – твёрдо решил я.

Примерно через час шеф сказал, что мы свободны, а завтра, как обычно, на работу. Не глядя никому в глаза, я захватил свой рюкзак, тоже тщательно обысканный, и вышел на удивительно свежий воздух. На улице уже ничего не говорило о произошедшей здесь трагедии, лишь на асфальте остался тёмный размытый след от ручейка крови. Это я знал, что от крови, другие могли подумать, что от машинного масла. Или вообще ничего не подумать. Показалось, что кто-то на меня смотрит и улыбается. Я оглянулся, и даже посмотрел на небо, но никого не увидел.

На автопилоте дошёл до дома и начал ощущать себя лишь перед дверью квартиры. Ощутил и аппарат, который по-прежнему находился у меня в штанах. Удивительно, как он не выпал! И только я о нём вспомнил, как вновь почувствовал лёгкую эрекцию… Быстро открыл дверь, достал аппарат и сунул его за книги на полке. И тут на меня навалилась такая слабость от переизбытка эмоций, что не раздеваясь свалился на диван и почти сразу уснул.

И приснилось мне, что я в плотной чёрной темноте ощупью продвигаюсь к открытой балконной двери, которую закрывают шторы. Они колышутся от сквозняка, как зыбкая грань между мирами. Путаясь в них, ступаю на лоджию, где так же темно, и вдруг рукой натыкаюсь на чьё-то мужское мускулистое голое плечо. Откуда человек на моей лоджии, на моём третьем этаже? Я не в силах отвести руку, и плечо тоже не двигается, но чувствовалось, как в нём ритмично пульсировала кровь. Почему-то знаю, что у этого человека смуглая кожа. Меня охватывает ужас. Пытаюсь другой рукой отвести штору, но опять запутываюсь в ней. Это препятствует моему отступлению или бегству, я обречён быть на лоджии почти вплотную с незнакомцем, который по-прежнему не двигался и молчал. И если сейчас ужас, то что будет, когда он сдвинется с места? Ведь я ничего не вижу, я не смогу даже защититься! И кричу внутрь квартиры: «Мама! Мама!.. Отец!» И вспоминаю, что ни матери, ни отца там нет. Их вообще нет. Уже два года как я один… Понимаю, что мне нет спасения, нет защиты. Что сейчас всё безвозвратно изменится. И проснулся…

Я и подумать не мог, что сон окажется вещим. Что это, может быть, был совсем не сон… Но меня тогда занимал другой вопрос, второстепенный вопрос: я кричал в голос или мысленно? Нет, после реального крика голосовые связки были бы напряжены. Значит, я мысленно кричал… Отца позвал во вторую очередь… Да, он занимал не первое место в моей жизни, но и далеко не последнее…

После развода с матерью мы не виделись с отцом почти полгода, и вдруг решил встретиться с ним. Как раз накануне мама из окна автобуса показала мне общежитие строителей, в котором он жил. «О чём мы будем говорить? – думал я. – Я бы долго и молча сидел рядом с ним, но ему это покажется неудобным. Он будет искать темы, спрашивать о каких-то чудесах и инопланетянах, о которых прочитал в журналах». А вот о жизни он никогда со мной не говорил, мне приходилось познавать взросление самому. Наверное, поэтому я не всегда достойно и решительно отвечал на вызовы, которые преподносила мне жизнь. И от аппарата я бы сразу отказался…

Дежурная – крепко сбитая женщина с налакированной, будто карамель, причёской и густой косметикой неприступным голосом спросила:

– Вы к кому?

Я сказал.

– Я так сразу и подумала, – вдруг широко улыбнулась она, откровенно меня рассматривая. – Вылитый отец! Думала, он врёт, что у него такой… приличный сын… К ним в комнату вчера милицию вызывали.