Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта

— О, я приказал служанке прибраться перед визитом специалиста, — ожидаемо ответил Алан. — Она, правда, в восторг не пришла, но за небольшое вознаграждение сменила гнев на милость. К тому же днем, как я уже говорил, здесь ничего странного не происходит. Если не считать неприятного ощущения, будто за тобой наблюдают.

— Да, по-моему, я понимаю, о чем вы, — с плохо скрытым восторгом протянула Моника. — А вы, Эсми, вы это чувствуете?

Ничего я не чувствовала. Вот вообще ничего. Как будто стояла не в центре жилого дома с многовековой историей, а…

Демоны, даже не знаю, с чем сравнить. И среди чистого поля можно ощутить легчайшие флуктуации магического поля. А это просто-таки заколдованное место какое-то.

— Зеркало как зеркало, — с едва заметным разочарованием заключила Моника, так и не дождавшись от меня ответа. Подошла ближе к стене, шелестя шелковым платьем. Провела пальцем по резной деревянной раме, отполированной до блеска.

— Возможно, надо потушить свет? — предложил Алан. С улыбкой добавил: — Вдруг призрак убитой девушки настолько пугливый и стеснительный, что является лишь в полной темноте?

— А давайте! — с готовностью согласилась Моника. Прищурилась и выдохнула: — О, какое приключение! Да мои подружки с ума сойдут, когда я им расскажу.

— Никогда бы не подумал, что вы настолько отважная женщина, — со странным смешком отозвался Алан. — Генрих воистину может гордиться такой смелой супругой.

Моника аж раскраснелась от неожиданного комплимента. А в следующее мгновение Алан без предупреждения вновь щелкнул пальцами — и наступила темнота.

На самом деле она была неполной. В коридоре продолжал гореть тусклый шар, а дверь Алан не закрыл, поскольку предпочел остаться на пороге. Но после яркого света показалось, будто наступил кромешный мрак.

Понемногу глаза привыкали к столь резкой смене освещения. Из тьмы выступили очертания кровати, столика около него, кресла, придвинутого к стене.

Я невольно вздрогнула. Почудилось, будто в кресле кто-то сидит. Какой-то темный размытый силуэт. Но стоило мне моргнуть, как наваждение развеялось.

— Я ничего не слышу, — сказала Моника. — Никаких стонов или женского плача.

Ее слова прозвучали так громко, что я вздрогнула вновь. Казалось кощунственным нарушать тишину этой комнаты. Такую глубокую и всеобъемлющую, как будто мы угодили в склеп.

Секунды утекали, складываясь в минуты. Но ничего не происходило. На фоне светлого прямоугольника распахнутой двери отчетливо угадывалась фигура Алана, который помалкивал. Энергетический фон оставался совершенно ровным, без малейших всплесков.

Моника по-прежнему стояла прямо напротив зеркала и вглядывалась в него. Судя по всему, ничего страшного она в нем не видела.

— Ну и когда все начнется? — капризно осведомилась она.

— Странно. — В голосе Алана промелькнуло неподдельное удивление. — И впрямь тихо. В прошлый раз девушка из магического надзора почти сразу вылетела отсюда как ошпаренная. И минуты не прошло.

— Быть может, мы не нравимся твоему призраку? — спросила Моника.

— Скорее, нас слишком много, — впервые за долгое время подала я голос. — Обычно проклятие, лежащее на том или ином предмете, способно подействовать лишь на одного человека одномоментно.

— Предлагаешь мне выйти? — Моника с неудовольствием вздохнула. — Ну ладно.

И, негромко постукивая каблуками, отправилась к двери.

Я в свою очередь подошла ближе к зеркалу. Теперь я встала так, что в отражение попал и Алан, который в этот момент как раз посторонился, чтобы пропустить Монику.

И тут…

Отражение мужчины вдруг пошло волнами. Зарябило, искажаясь на глазах. Это было тем удивительнее, что непонятный эффект не распространился на Монику, остановившуюся рядом с Аланом.

На какой-то миг отражение Алана вообще пропало. А когда появилось вновь, то…

Я прижала ладонь ко рту в попытке сдержать крик. Потому что увидела Алана в очень необычном виде. Его редкие волосы на голове стояли дыбом. По щеке пролегло несколько свежих ярко-алых царапин. Но при этом мужчина широко и от души улыбался. А в руках сжимал нож, покрытый сгустками темно-багровой жидкости.

Что это такое?

От столь отвратительного зрелища я отшатнулась, буквально отпрыгнув от зеркала на несколько шагов. Теперь Алана в отражении я не видела. Зато в поле моего зрения попала кровать за моей спиной. И я отчетливо увидела на ней девушку. Она расположилась полулежа, прижимая обе руки к животу. Красивое светлое платье набухло от крови, прежде высокая изящная прическа растрепалась, светлые волосы висели неопрятными спутанными космами. А ярко-голубые глаза мертво смотрели прямо перед собой.

— Эсми, что с вами?

Я моргнула, услышав громкий окрик Алана. С величайшим трудом оторвала взгляд от ужасающего зрелища в зеркале и посмотрела на него.

Я бы не удивилась, если бы увидела сейчас Алана таким, каким он предстал передо мной в отражении. Но нет. Передо мной по-прежнему был холеный мужчина в безукоризненной одежде. Прическа — волосок к волоску, на лице ни следа от жестокой борьбы не на жизнь, а на смерть.