Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта

— Можно? — раздался знакомый женский голос.

— Моника! — Я радостно встрепенулась и встала. — Конечно! Заходи!

В палату первым делом вплыл просто-таки угрожающих размеров букет великолепных алых роз. Тонкий аромат в один миг наполнил все помещение. За этим великолепием едва угадывалась хрупкая фигурка моей сестры по несчастью.

К слову, выглядела Моника просто чудесно! Голубое шелковое платье удивительно шло к цвету ее глаз, подчеркивая их оттенок. Светлые волосы в кои-то веки не были собраны в высокую строгую прическу, а свободно струились по плечам. А самое главное — женщина широко и счастливо улыбалась, хотя я привыкла видеть ее обычно серьезной и сосредоточенной.

Спустя несколько минут, общими усилиями запихнув цветы в вазу и от души расцеловав друг друга, мы расположились в креслах друг против друга.

— Первым делом я хочу поблагодарить тебя, — проговорила Моника. — Если бы не ты, то…

— Если бы не я, то ты, скорее всего, никогда не угодила бы в тот подвал, — скептически проговорила я.

— Знаешь, а я ведь рада, что все так получилось, — неожиданно сказала Моника. — Эсми. Я развожусь.

— Что?

Я удивленно уставилась на женщину, думая, что ослышалась. Разводится? Она ведь с Генрихом двадцать лет прожила. Да, боги не благословили их брак детьми, но я всегда считала, что в этом союзе больший упор делается на расчете, а не на чувствах. В каком-то смысле Алан был прав, когда сказал, что родители Моники продали дочь. Он, конечно, выразился слишком резко, но суть остается той же. Я знала, что Моника относится к мужу с огромным уважением, но без любви. А вот Генрих просто обожал молодую супругу, задаривая ее подарками по поводу и без.

— Когда я вернулась домой, то меня словно молнией ударило, — продолжила Моника. — Показалось, что я вновь очутилась в том проклятом каменном мешке. И буду обречена гнить заживо без солнца. Наш дом давно напоминал мне склеп. Темный. Пустой. Наполненный тенями исполнительных слуг. И с затхлым запахом безысходности, старости и болезни. И я подумала: да какого демона? Мне даже сорока нет, Эсми. Я еще могу встретить человека, с которым буду по-настоящему счастлива. Которого буду любить по велению сердца, а не разума. Да что там, я еще и ребенка смогу родить.

И Моника уставилась на меня сияющими глазами.

— А Генрих? — осторожно поинтересовалась я после долгой паузы. — Как он отнесся к твоему решению?

— Я ведь говорила тебе, что он почти потерял разум. — Моника погрустнела и тяжело вздохнула. — Он уже давно не узнает меня, Эсми. Вряд ли он вообще осознает, что у него есть жена. Поэтому, полагаю, ему все равно. Его средств вполне хватит, чтобы организовать уход за ним на самом лучшем уровне. Безусловно, я продолжу навещать его. Но хоронить себя заживо рядом с ним я не собираюсь.

— А как твои родители отнеслись к такому решению? — задала я новый вопрос.

— Отвратительно отнеслись. — Моника кратко хмыкнула. — Перед свадьбой Генрих настоял на брачном договоре. Он прекрасно понимал, что у нас слишком большая разница в возрасте, поэтому, видимо, предполагал подобный исход. В случае развода по моему желанию или же в результате моей измены я не получу и медного гроша из его состояния. Поэтому родители целый день убеждали меня не глупить. Мол, жила с Генрихом столько лет, неужели тяжело потерпеть еще немного? Вряд ли он протянет долго. Год, два, не больше. И я стану очень и очень богатой женщиной. Но знаешь что, Эсми? Я послала их ко всем демонам! Это моя жизнь! И я хочу наслаждаться каждым днем, каждой минутой, каждой секундой! Все то время, пока мы сидели в подвале, я думала, что потратила жизнь на какие-то пустяки. Старалась не расстраивать родителей, была верной женой и всегда отводила своим желаниям последнее место. Хватит, Эсми! Смерть слишком близко подобралась ко мне. И теперь я точно знаю, что не собираюсь больше играть по чужим правилам.

— Понятно, — протянула я, слегка ошеломленная прочувственным монологом Моники.

— Что бы я сказала богам, если бы предстала на их суд? — Моника грустно улыбнулась. — Какое свое достижение поставила бы в заслугу? Что всегда была удобной для окружающих? Что двадцать лет провела рядом с нелюбимым мужчиной? Что забыла о своих мечтаниях ради того, чтобы не расстраивать родителей? Нет, Эсми, я действительно благодарна тебе. Если бы я не пережила этот ужас, то так и продолжила бы утопать в сером болоте обыденности. Сама умирала бы рядом с Генрихом, не замечая этого.

Моника замолчала, и в палате повисла тишина, нарушаемая лишь веселым чириканьем птиц, доносившимся из сада.

— Кстати, у меня сегодня свидание. — Моника вдруг горделиво приосанилась. — С тем самым симпатичным блондином, который вынес меня на руках из подвала Алана.

— С Этаном? — недоверчиво уточнила я. — С Этаном Гриром?

— Да. — Моника словно невзначай поправила волосы. — И это уже вторая наша встреча.

— Очень рада за тебя, — честно сказала я. — Надеюсь, у вас все получится.

— Я тоже надеюсь. — И Моника мелодично рассмеялась.

ГЛАВА 5