Дневникъ паломника

— Да, — отвѣчалъ онъ, — это никогда не приходитъ въ голову вамъ, туристамъ. Вы относитесь къ намъ, какъ будто мы Провидѣніе, или даже само правительство. Когда все идетъ ладно, вы спрашиваете, — какой отъ насъ прокъ? — съ презрѣніемъ, а если что ни такъ, предлагаете тотъ же вопросъ съ негодованіемъ. Я работаю шестнадцать часовъ въ сутки, чтобы доставить вамъ всяческія удобства, а вы хоть бы взглянули ласково. А случись поѣзду опоздать, или хозяину гостинницы содрать лишнее, вы разносите меня. Если я смотрю за вами, вы называете меня несноснымъ; если же я предоставляю васъ самимъ себѣ, вы говорите, что я пренебрегаю своими обязанностями. Вы съѣдетесь сотнями въ жалкую деревушку въ родѣ Оберъ-Аммергау, даже не предувѣдомивъ насъ о своемъ пріѣздѣ, а потомъ грозитесь пропечатать нашего брата въ «Таймсъ» за то, что каждому изъ васъ не приготовлена квартира и обѣдъ.

— Вы требуете лучшую квартиру въ мѣстечкѣ, а когда ее достанешь, чортъ знаетъ съ какими хлопотами, начинаете артачиться изъ-за цѣны. Вы всѣ напускаете на себя видъ переодѣтыхъ герцоговъ и герцогинь. Никто изъ васъ и слышать не хочетъ о вагонахъ второго класса, — даже не знаетъ объ ихъ существованіи. Вамъ подай отдѣльное купе перваго класса на каждаго. Омнибусъ вы видѣли только издали и всегда недоумѣвали, что это за штука. Предложить вамъ проѣхаться въ такомъ плебейскомъ экипажѣ, — да вы два дня не опомнитесь отъ подобнаго оскорбленія. Вамъ подавай коляску съ ливрейнымъ лакеемъ, чтобы везти васъ въ горы. Вы, всѣ безъ исключенія, должны занимать самыя дорогія мѣста въ театрѣ. Мѣста въ восемь и шесть марокъ почти также хороши какъ мѣста въ десять марокъ, которыя имѣются лишь въ ограниченномъ количествѣ; но посадить васъ не на самое дорогое мѣсто, значило бы нанести вамъ кровное оскорбленіе. Еслибъ крестьяне были поумнѣе, и содрали-бъ съ васъ десять марокъ за восьмимарочное мѣсто, вы бы остались довольны; но они слишкомъ просты для этого.

Надо сознаться, что люди, владѣющіе англійскимъ языкомъ, которыхъ мы встрѣчаемъ на континентѣ, пренепріятный народъ. Услыхавъ на континентѣ англійскій языкъ, вы почти навѣрняка услышите воркотню и брюжжанье.

Хуже всего женщины. Иностранцамъ приходится сталкиваться съ худшими образчиками женской породы, какіе только могутъ найтись у насъ, англосаксовъ. Путешественница англичанка или американка — груба, самоувѣренна и въ тоже время безпомощна и труслива до комизма. Она до крайности себялюбива и знать не хочетъ о другихъ; ворчлива до невозможности и безусловно неинтересна. Мы возвращались въ омнибусѣ изъ Оберъ-Аммергау съ тремя образчиками этой породы, ѣхавшими въ сопровожденіи какого-то несчастнаго господина, котораго онѣ просто-таки заѣли. Всю дорогу онѣ ворчали на него за то, что онъ посадилъ ихъ въ омнибусъ. Такого оскорбленія имъ еще никогда не приходилось испытать. Онѣ довели до свѣдѣнія всѣхъ остальныхъ пассажировъ, что у нихъ дома есть собственная карета и что онѣ заплатили за билетъ перваго класса. Онѣ возмущались также своими хозяевами, которые вздумали пожать имъ руки на прощанье. Онѣ не для того пріѣхали въ Оберъ-Аммергау, чтобы терпѣть фамильярное обращеніе со стороны нѣмецкихъ мужиковъ.

Есть много женщинъ на этомъ свѣтѣ, которыя во всѣхъ отношеніяхъ лучше ангеловъ. Онѣ милы, граціозны, великодушны, ласковы, самоотвержены и добры, — несмотря на всѣ искушенія и испытанія, какихъ не вѣдаютъ ангелы. Но и такихъ не мало, которымъ модное платье и даже званіе леди не мѣшаютъ обладать вульгарной натурой. Лишенныя природнаго достоинства, онѣ пытаются замѣнить его наглостью. Онѣ принимаютъ крикливость за самообладаніе, а грубость за знакъ превосходства. Глупая надутость кажется имъ аристократическою «внушительностью». Подумаешь, онѣ изучали «позы» на страницахъ моднаго журнала, кокетство — у горничныхъ плохого разбора, остроуміе — въ балаганныхъ фарсахъ, манеры — на толкучкѣ. Навязчивое раболѣпіе передъ высшими, грубость и нахальство съ низшими — вотъ ихъ способъ удерживать за собой свое положеніе, — каково бы оно ни было въ обществѣ; а скотское равнодушіе къ нравамъ и чувствамъ всѣхъ остальныхъ существъ, — это, по ихъ мнѣнію, знакъ высокородной крови.